Единственным отрадным моментом было то, что Валера во время разговора с Юнгеровым остро прочувствовал его неподдельный интерес ко всему, что так или иначе связано с Гамерником. Следовательно, разрабатывая эту линию, можно было, во-первых, попробовать как-то реабилитироваться в глазах Александра Сергеевича. А во-вторых, попробовать что-то понять и сделать для себя самого – ведь, в конце-то концов, если уж совсем начистоту говорить, то неизвестно, чей личный счет к Гамернику больше: Юнгерова или Штукина – притом что Валерка даже не знаком лично был с этим «видным предпринимателем». А если бы был? Что бы это изменило? Наверное, это не столько изменило бы что-то, сколько дало бы более личностное, более адресное отношение… Да и вообще, одно из правил оперативника – если разрабатываешь кого-то, обязательно посмотри на него вживую. Постарайся подойти поближе, на дистанцию чувствования… Ну и вообще, интересно же вживую посмотреть на человека, который заказывал твой расстрел?
Так примерно рассуждал Валера, возвращаясь после разговора с Юнгеровым в Петербург. Проанализировав беседу уже неоднократно, Штукин был уверен – Юнкерс не «сглотнет», не сделает вид, что ничего не произошло, – он будет действовать. Проблема заключалась в том, что с Валерой ни он, ни его ближайшее окружение не будут делиться ни стратегическими, ни тактическими планами. Может, доверят отработать какой-нибудь мелкий эпизод – и все. А Штукину очень хотелось оказаться в эпицентре событий, это была не блажь, а насущная жизненная необходимость, независимо от выбора дальнейшего пути: передавит он в себе обиду и меланхолию и останется милицейским разведчиком – надо быть в эпицентре, чтобы владеть ценной информацией, которую нужно передавать своим; свяжет дальнейшие жизненные перспективы все-таки с «империей» Юнгерова – тем более надо быть в эпицентре для скорейшей реабилитации и дальнейшего карьерного роста… А как предложить использовать себя более активно? Надо найти какую-то возможность приближения к Гамернику… Легко сказать, найти возможность… Тут просто посмотреть-то на него вживую – и то надо голову ломать, как это сделать…
Валера и не заметил, как за своими напряженными размышлениями въехал в центр города. Он остановился на углу Невского и Фонтанки, закурил, откинулся в кресле и, машинально разглядывая особо симпатичные женские ножки, дефилирующие в огромных количествах по главному проспекту Питера, продолжал думать: «…А с другой стороны – не так уж и сложно выяснить, когда Гамерник приезжает из Москвы в Питер. Любой рядовой, не очень сильно пьющий оперативник за новую стиральную машину для своей жены поставит номер паспорта фигуранта в поисковую систему „Экспресс-2“, которая исправно будет сообщать о всех перемещениях на транспорте между столицами да еще и выдавать данные на соседей по купе или по креслам в самолете… А когда он в Питере – где его ловить? Да либо в его офисах, либо в центре – во всех этих центровых кафе, типа „Мезонина“ в Гранд-отеле, где встречаются друг с другом представители питерской элиты… да, так-то оно так, но… Не будешь же сидеть один в засаде у Гранд-отеля? Живо приметят, и начнутся вопросы со стороны службы безопасности этой гостиницы… Это в прежние времена хорошо было, когда я в «наружке» топтал, – тогда я был не один, но и задачи были не личные, государевы…
И Ильюхина не попросишь о помощи – он сразу недоброе почует… Думай, Валера, думай!»
Говорят, что когда много думаешь о ком-то, то вроде как мыслями тянешь этого человека к себе. Бог его знает, работает ли это правило всегда, но, как ни странно, у Штукина получилось что-то вроде этого. А может, все объяснялось просто везением – или невезением, тут, как говорится, с какой стороны глянуть…