Как там правильные мантры звучат? «Вломммммммм».

Кто сказал «бородатый анекдот»? Хозяйка я здесь или куда?!

Замок с интересом наблюдал за абсолютно немелодичным мычанием новой Хозяйки. Похоже, она решила поизображать корову…

Мантры ни к чему не привели. Нормальная одежда в шкафу так и не появилась, хотя я честно пыталась минуты три.

Мрачно вздохнув, я встала на ноги и, швырнув подушку обратно на диван, принялась отряхивать пыль со штанов.

Стоп! Кажется, здесь кто-то тормозит, и, надеюсь, это не я.

За небольшой дверкой в дальнем углу обнаружилось зеркало. Минут пятнадцать крутилась, рассматривая собственное отражение, и наконец пришла к неутешительному выводу, что могло быть и лучше. Брюки до колена какого-то странного мышастого цвета. Кожаный пояс с огромной, в два моих кулака, бляшкой. Голенища у сапог настолько широкие, что хоть лентами их подвязывай. Единственное, что порадовало, – рубашка. Кружевная – из тонкой, легкой, но не особо просвечивающейся ткани. Украшена она была брошью-камеей с крошечным замком.

Ллевеллин от моего наряда был в шоке. Он краснел, бледнел, закатывал глаза и сверлил взглядом землю, наотрез отказываясь поднять на меня глаза. Мне пришлось минут двадцать улыбаться ему, наивно хлопать глазками и вообще изображать из себя дурочку. Благо папа всегда говорил, что тут мне и притворяться не надо. И лишь к исходу этих самых двадцати минут мне наконец удалось выбить из Рыцаря честное и откровенное признание, что женщинам «не положено ходить в мужских платьях». Прелестно!

Задумчиво почесав голову, я не придумала ничего лучше, как сообщить:

– Я здесь Хозяйка? Хозяйка. А раз так, буду ходить в том, в чем мне нравится! Вопросы есть?

– Нет, – печально выдохнул Рыцарь, а я вдруг почувствовала себя последней сволочью.

Ну вот за что мне это, а? Я что, гадость ему какую сказала? Нет! Веду себя тихо и скромно, прям как ангел во плоти, а в итоге… Ну вот что меня так совесть грызет?! Кому я какую гадость в этой жизни сделала? Про выдавленный в Славкины ботинки тюбик «Момента» вспоминать не будем! И вообще, он сам во всем виноват.

Ладно. Забыли. Тут встает другой вопрос. Как мне попасть в седло? Тем более что оба коня, про которых все благополучно забыли, тихонько слиняли куда-то далеко и надолго – лишь хвосты, переплетенные алыми ленточками, мелькнули в дверях конюшни.

Очередная попытка забраться в седло оказалась удачнее. По крайней мере, новых телесных повреждений я Ллевеллину не нанесла. Откуда такие канцеляризмы? Ну… Я регулярно смотрю «Улицы набитых фонарей». Или «разбитых», забыла, в общем. Забравшись-таки на спину коню и гордо замерев, оглядываюсь по сторонам. О том, что за луку седла я цеплялась обеими руками, я рассказывать не буду. Я же героиня. Хозяйка, в конце концов! А то потом прочитают далекие потомки мои мемуары и будут над прабабкой хихикать.

Да, Геллочка, самомнение, конечно, у тебя изо всех дырок прет. И вообще от скромности ты не умрешь.

Кошмар начался, когда мой скакун решил, что хорошего понемножку: постояли и хватит, – и медленным шагом направился к воротам. Истерично завизжав, я еще крепче вцепилась в седло.

Ой, ма-а-а-ама-а-а-а! Я же сейчас рухну! Тут же трясет во все стороны!

Конь, которому мой вопль начинающей баньши явно не понравился, удивленно замер и принялся задумчиво трясти головой, соображая, что же это такое визгливое на нем сидит.

Я замолчала.

Конь недоумевающе фыркнул. Сделал шаг.

Я предупреждающе взвизгнула.

Конь остановился.

Ллевеллин быстрым шагом подошел ко мне и как-то укоризненно поинтересовался: