Курко махнул рукой.

– Только забылся, сразу же сон. Поле русское в ромашках, речушка, недалеко деревня, почему-то старая, крыши соломенные, никакого профлиста, бетона, плетни кругом, сады. Коровы, лошади, куры, гуси и прочая живность. На реке мосток, где раньше бабы белье полоскали. На нем красавица молоденькая и совершенно голая. Прикидываешь, Соболь? Я в какой-то зачуханной рубахе, шароварах и хромовых сапогах. Вижу такую прелесть и, само собой, иду к ней. Она волосы откидывает, а они до пояса…

– Погоди-ка! Задницу-то хоть видно было? – спросил Соболь, облизнувшись.

– Видно. С ума сойти! Так она волосы отбрасывает, оборачивается, улыбается и говорит этак ласково: «Что ж ты, хлопец, застыл? Чего ждешь? Жара ведь. Раздевайся, искупаемся вместе, а потом на сеновал пойдем. Там хорошо, сено свежее, прохладно». Тут я, понятно, все с себя сбросил и к ней. На секунду отвернулся, споткнулся и распластался возле мостка. Она ко мне, наклонилась… Тут я вдруг вижу физиономию майора Жилина. «Подъем, – говорит, – и мухой в штаб».

– Вот это облом! – воскликнул Соболь.

– Через полгода мы без баб здесь все с ума посходим. Или на местных красоток начнем набрасываться, – проговорил Смирнов.

– Чего? Через полгода? – Соболь скривился. – Через месяц у всех крыши сорвутся вместе с гвоздями. Кого ни спроси, все сон про одно и то же видят. Про баб. Ну и, естественно, про…

В кабинет вошел Жилин и осведомился:

– А еще про что сон видите?

Видимо, командир группы слышал конец разговора.

– Про траханье, – прямо ответил Соболь. – А что? Мы ведь живые мужики, а не боевые роботы. Это тем программу вставили, снабдили оружием, вывезли в поле, показали на Ракку и приказали мочить игиловцев. Они попрутся. Роботы ничего, кроме своей программы, не знают. А мы люди, товарищ майор. Уже пора бы вопрос по Алеппо решить. А то там две наши группы быстрее нас свихнутся. Мы-то хоть чем-то занимаемся, а они с войсками сидят в окопах. Раз нет должной работы, то чего нас тут держать? Можно было бы и в Москву бросить на недельку-другую, развеяться. Благо борта чуть ли не каждый день туда-сюда летают.

Жилин присел на край стола и спросил:

– Ты все сказал, Соболь?

– Все!

– Ответ такой. Мы будем делать то, что нам прикажут. Если у особо озабоченных снесет крышу, ничего страшного, в дурдоме подлечат.

Смирнов вздохнул.

– Достойный ответ.

В кабинете появился полковник Северцов и спросил:

– О чем дискуссия?

– О том, товарищ полковник, как лучше выполнить задачи, поставленные командованием, – ответил Смирнов.

– Серьезно или шуткуешь?

– Разве этим шуткуют?

– Ну-ну! Я долго вас не задержу. Вы в курсе, что на базу прибыла специальная медицинская бригада для проведения работ по профилактике эпидемий?

Соболь усмехнулся и ответил:

– В курсе. Боря Смирнов даже очень хорошо знает кое-кого из этой бригады.

Северцов не стал уточнять, кого именно и почему знает старший лейтенант.

– Ну и отлично, – сказал он. Завтра в восемь бригада должна на санитарной машине выехать в два населенных пункта. Сначала в Барав, который в двадцати километрах от базы, затем в Хуман. Это назад пятнадцать верст, но по другой дороге. Группе в составе Смирнова, Курко и Соболя сопровождать медиков. В охранении пойдет сирийский БТР с отделением солдат. Повторяю, завтра в восемь – сопровождение медицинской бригады. Не сбор у штаба, а начало движения. – Северцов обернулся к Жилину: – Сергей Владимирович, обеспечь нашим парням завтрак на семь двадцать. Вопросы?

Смирнов поднял руку.

– Мы едем в салоне вместе с медиками?