- Я видела фотографию на обложке журнала в твоем кабинете.

Он, опешив, расширяет глаза.

- То есть, ты спокойно мне заявляешь, что рылась в кабинете в моих вещах?

- Нигде я не рылась, и даже не дотронулась ни до чего. Прочла статью в журнале и положила на место.

- Охр*неть, Снежина! Это мой кабинет, там документы, деньги, ценные вещи…

- Хм, и куда я их здесь унесу? К себе в комнату? – улыбаюсь я.

- Хоть бы для приличия соврала.

- Тебе нравятся лживые женщины?

- Мне нравятся красивые женщины. В постели личные качества интереса не представляют.

- Я не о постели.

- В других местах я с женщинами дел не имею, - он говорит это с таким пренебрежением, что хочется его прибить сковородкой, стоящей позади меня.

- Так и разбирался бы без меня, напрямую с Разумовским. Что же ты женщину в заложники взял?

Его глаза резко превращаются в опасное пламя, а лицо приобретает угрожающий вид.

- Тебя муж, случайно, не из-за дерзкого языка бросил?! – жесткие нотки в голосе уже не напоминают недавний батл колкостей.

- Моя личная жизнь тебя не касается!

- Моя тебя тоже! Еще раз войдешь в мой кабинет, запру в комнате до конца срока.

- Хуже уже не будет. Одна в четырех стенах, без одежды и связи. Без понимания всего, что происходит, без права на простые человеческие потребности и желания! Чем ты меня хочешь напугать, Градов?! – выкрикиваю ему в лицо.

Горечь сквозит в каждом моем слове, очень хотелось сказать с другой интонацией, не дать ему возможность почувствовать себя Богом, но не получилось.

Срываюсь с места и быстрым шагом ухожу к себе, запираюсь на внутренний замок, дрожь и злость удается унять только через некоторое время. Выхожу на балкон, мне просто необходимо вдохнуть свежего воздуха. С другой стороны дома слышу звук выезжающей из гаража машины и резкий рев от набора скорости. Градов уехал, можно выдохнуть.

8. Глава 8

Макс

Когда хочу успокоиться, всегда сажусь за руль. Приходится сосредоточится на дороге и, поневоле, градус эмоций снижается.

Эта зазноба просто взорвала мне мозг. И так хр*ново от всего происходящего, еще и по самому больному рубанула. Знаю, что баб впутывать в мужские дела низко, но гораздо униженным я стану себя чувствовать, если Разумовский тоже свалит, а я прослыву болваном, которого так просто кинуть. И кто кинул? Шаромыжник Разумовский, смешно. Он изо всех сил пытается затесаться в круг влиятельного бомонда, но его, все равно, своим никогда там считать не станут, не дотягивает по финансам. Мелкая рыба по столичным меркам.

Я дал ему неделю, но чувствую, что за этот период мы далеко не продвинемся. Он что-то мутит, и хоть мы со всех сторон роем, похоже не там. Свой человек из ФСБ обещал информацию по фигурантам, может, хоть какую-то зацепку даст. Тяжело найти человека в другой стране, здесь бы я уже его из любой норы вытащил.

Сквозь мысли прорывается звук входящего от Ловцова, нажимаю на экране панели громкую связь.

- Алло.

- Привет. Достал инфу из частной клиники годичной давности. У Плотникова проблемы с сердцем, врачи дали ему максимум пару лет. В карточке обозначено, что у него низкий порог чувствительности, поэтому он сносно перенес на ногах уже два инфаркта. Сердце не ресурсоспособное.

- Твою мать! Значит, ему терять нечего, продумал все заранее и свалил, подготовив пути отхода.

- Похоже. Ну или где-то окочурился, как вариант.

- Нет, уже всплыло бы. Только не очень понимаю, нафига ему тогда деньги?

- Может, уже нет здоровья скакать курьером.

- Еще что-нибудь есть?

- Хакнул почту старика, сейчас просматриваю – по нашему делу ничего. Но есть кое-что интересное. За последние полтора месяца он несколько раз интересовался покупкой квартиры, а перед поездкой Плотникова на Кипр, договорился о встрече с продавцом. Квартира большой площадью, в центре в новостройке.