– Д-д-доброй ночи, – икнула я.

– Возможно.

– Что возможно? – не поняла я.

– Возможно, что ночь добрая. А возможно, что и нет, – улыбнулся призрак, а в его голубых глазах, кажется, мелькнул красный огонек.

Та-а-ак, это уже не смешно. Вообще ни разу! С учетом того, что на мой вопль никто не прибежал, то это означало, что даже если меня тут убивать начнут, то помощи ждать неоткуда. Я резво вскочила с постели и сделала пару шагов к выходу из комнаты.

– Вы куда, госпожа? – обиженно спросил призрак. – Вам нельзя выходить, вам бы лучше спрятаться.

– И…з-з-зачем мне прятаться? – шепотом спросила я, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом.

Дура, полная дура! Зачем я вообще на этот контракт согласилась?! Даже если меня сейчас на тот свет не отправят, то я от страха точно с десяток лет своей драгоценной жизни потеряла!

– Потому что там господин, – невинно сказал призрак. – И он очень, очень зол.

– Почему он зол?

– Надо спрашивать не почему, а на кого, – наставительно сказал призрак. – Предполагаю, что на вас.

В итоге я теперь сидела в какой-то нише под потолком. Верила ли я странному призраку, что мой будущий муженек на меня зол? Вполне. Дети могли про меня сказать не только все что думали, но и все что додумали и навоображали, а это, поверьте, немало – нельзя недооценивать детскую фантазию.

Считала ли я, что мне нужно прятаться? Поначалу, сознаюсь, я отнеслась к этому весьма скептически. Брайон адекватные, дети пакостливые, но не переходят грань, да даже мантикора вполне себе приличная и дружелюбная – ядовитым хвостом ведь в меня не потыкала. Но слушать призрака – это одно, а слышать грохот, звон чего-то бьющегося и, кажется, даже громкую ругань – это совершенно иное!

Поэтому в момент, когда эти громкие звуки стали приближаться в сторону моей спальни, я поняла, что призрак посоветовал спрятаться не зря, ой не зря. Взяла короткую куртку, нацепила на себя, схватила призрака и скомандовала:

– Показывай, где прятаться. А дети?..

Нет разницы, какие они там по характеру, владеют ли магией и мантикорой, но дети есть дети. И оставлять их на произвол судьбы, то есть, на злого-презлого дядюшку, я немного опасалась.

– А что с ними? Прекрасно спят, радуются жизни. Дитрих очень заботиться о своих племянниках, уже давно наложил звуконепроницаемый барьер на их комнату, чтобы не проснулись.

А вот о будущей жене и матери племеянников, видимо, не очень. Совсем недалеко от моей комнаты что-то рухнуло с громким треском (картина с Франсуа-Доминик, кстати, падала куда тише и изящнее), и я решила не тянуть. Есть весьма неплохой шанс, что я выставлю себя полнейшей идиоткой перед будущим мужем (или все-таки работодателем). Но лучше быть целой и здоровой паникующей дурой, чем умной и спокойной пострадавшей.

Так что теперь я, по рекомендации Каллисто, поднялась на третий этаж, прошлась через какой-то лабиринт, прежде чем попала в нишу. Призрак просто отодвинул одну из картин и жестом предложил мне пройти:

– Тут давным-давно стояла статуя, – шепотом сказал призрак. – Очень неприметное место, на самом деле. Снизу большой выступ, поэтому вас не видно, зато вы можете увидеть все, что происходит этажом ниже.

Ага, считайте, что не ниша, а сквозная дыра в стенке, из которой прекрасно просматривается часть второго этажа, в том числе и лестница на третий. Отличный стратегический объект. Жаль, что пыльный, словно тут несколько веков не убирали. И небольшой – вдвоем не влезть. Признаюсь, я бы предпочла временно переждать в одной из комнат – их тут столько, что пока Дитрих каждую бы обыскал, то успел бы успокоиться, снова попсиховать и снова успокоиться. Но Каллисто почему-то настойчиво подталкивал меня сюда, так что я решила, что ему виднее.