–Это… сложно.

– Но не невозможно, верно? Особенно для таких умных и предприимчивых детишек, как вы? – ухмыльнулась я. – Иначе не думаю, что у вас получилось бы избавить это поместье от стольких мамочек?

Ай-яй, мне кажется, или Алекс с Эвой от этой похвалы аж приосанились?

– Мы попробуем. И сообщим вам о своем решении, – возвестил Алекс. – А вечером я принесу вам магический контракт, чтобы вы нас точно не обманули. Чтобы дважды не ходить.

– Дважды? – не поняла я.

– Ага. Кто-то же должен привести в вашу спальню прекрасную Франсуа-Доминик Четвертую в ваши покои?

После нашего разговора вечером никто ко мне так и не пришел. Ни детишки с магическим договором, ни мантикора, защищающая мою честь с достоинством и губящая мою уверенность, самооценку и надежду на спокойное будущее. Даже Брайон, который вроде как обещал снабдить меня основной литературой для иномирянок, куда-то запропастился.

Я успела вздремнуть, посмотреть пару странных книжек по боевой магии, из которых абсолютно закономерно ничего не поняла, съесть ужин, который магическим (в прямом значении этого слова) образом оказался у меня на столе, несколько раз осмотреть все в своих покоях и даже заскучать. Ну, не привыкла я лежать и бездельничать, слишком странные ощущения: постоянно тревожишься и нервничаешь, словно совершаешь преступление. Брайона беспокоить после слов о репутации я не решалась, бродить по поместью в одиночестве – тем более. На самом деле, немного жутко жить в огромном и малознакомом поместье, где практически ни души. Зато есть возможность уединиться и собраться с мыслями. Дома такого не было: утром и днем меня ждала работа, вечером – младшенькие. Даже если кто-то уходил из дома, то не могу и припомнить случая, чтобы я была одна. Так что грех жаловаться, надо бы ловить момент, но… скучно.

У меня даже возникла вполне себе подленькая мыслишка забыть про договоренность и все-таки почитать сей интересный журнал, а который так тревожились детишки, но я задавила этот бессмысленный порыв. Это все от ничегонеделанья.

Я только собиралась ложиться спать, как в дверь постучали, тихо-тихо, словно не хотели, чтобы кто-то услышал. Не похоже на детишек, вообще никак не похоже! С них бы сталось вломиться без стука или вообще открыть дверь ногой.

Я порадовалась, что не успела переодеться, и подошла к двери, открыла и поняла, что едва могу дышать.

Это… просто…

Буря. Искра. Безумие.

Мы стояли друг напротив друга, смотрели глаза в глаза, я отчетливо ощущала чужое дыхание, один шаг – и мы бы соприкоснулись… Столкнулись лбами. И, если судить по достаточно широкому и мощному, пусть и пушистому, лбу Франсуа-Доминик Четвертой, то для меня бы все закончилось плачевно.

Бывает иногда такое чудесное чувство, когда видишь кого-то – и бабочки в животе порхают? Так вот. Я смотрела на издевательски (мне даже ухмылка чудилась!) зевающую мантикору, то осознавала, что бабочки в животе у меня порхают исключительно плотоядные и желающие выгрызть последние нервы.

– Франсуа-Доминик Четвертая прибыла, – торжественно объявила Эва, гладившая правый бок мантикоры. – Все, чтобы сохранить ваше душевное спокойствие…

… в состоянии, близком к смерти. Иначе объяснить, почему мантикора зевнула и уже три минуты не закрывала пасть, я не могла.

– Приятно познакомиться, – икнула я.

– Вы же уже знакомы, – укоризненно заметила Эва. – Или вы забыли?

– Надеюсь, что наша мамочка забыла только об этом, зато помнит о других важных делах, – заметил Алекс, стоящий с другого бока Франсуа. – Потому что мы составили магический договор, о котором говорили сегодня. И уже приступили к выполнению своей части.