Подпрыгиваю на пороге и зажимаю рот двумя руками, проглатывая вскрик удивления.

– Мэт? – лепечу одними губами, выдыхая в ладони.

Завожу кисти за спину, сплетаю пальцы в замок и переминаюсь с ноги на ногу, наблюдая за ним. Не верится, что он здесь. Со мной. Настоящий. В домашней черной футболке и смятых шортах. Включает электрический чайник, достает кружки из шкафа, готовит заварник и выбирает чай из трав.

На столе – горячие панкейки, посыпанные сахарной пудрой и украшенные ягодами. Сервировка и подача почти как в ресторане. Мысленно обзываю Мэта педантом и занудой, а сама расплываюсь в улыбке.

На цыпочках крадусь к нему и обнимаю со спины, скользнув ладонями от широкой талии к прессу, который мгновенно напрягается. Забираюсь под футболку, пересчитываю пальчиками кубики.

– И тебе доброе утро, малыш, – хрипло отзывается Мэт, накрывая мои руки своими. – Ты невероятно долго спишь. Я бессовестно опоздал в ресторан, пока ждал тебя.

– Лучше признавайся сразу, где проштрафился и за что извиняешься таким образом, – встав на носочки, тянусь к его уху. – Иначе буду пытать, – жарко шепчу и утыкаюсь носом в ямочку за мочкой.

Делаю вдох. Сегодня он пахнет собой, без примесей чужих сладких духов, без меток от розовой помады. Только мой мужчина. Ничей больше. С привкусом секса и блинчиков. Все остальное уходит на второй план. И мне начинает казаться, что мой воспаленный ревностью мозг вчера придумал весь этот бред.

– Пытать? Жестко? – смеется, разворачиваясь вполоборота. Обхватывает меня рукой за шею, прижимая к своему боку. Чмокает в лоб, склонившись ко мне, и задерживается в такой позе, укачивая меня в объятиях.

– С особым пристрастием, – выдыхаю. Буквально повисаю на его плече, тянусь за поцелуем.

– Звучит многообещающе, – ухмыляется, берет меня под бедра и усаживает на столешницу, предварительно смахнув с нее все лишнее.

– Говори, что натворил, – прищуриваюсь.

– Прости за вчерашнее, – произносит Мэт серьезно. – Я нашел шампанское в холодильнике. Это был сюрприз?

– Романтический ужин, – бурчу, двигаясь назад.

– Я должен как-то реабилитироваться. Поэтому приглашаю тебя вечером на свидание.

Опираюсь на руку и, не заметив, опрокидываю емкость с сахарной пудрой. Белая сладкая пыль рассыпается по поверхности столешницы, взметается вверх клубками, пачкает мне пижаму.

– Опять в твой ресторан? – продолжаю разговор, будто ничего не случилось. И это не я устроила пудровый мини-взрыв на кухне.

Упираюсь ладонью в грудь Мэта, оставляю след от пятерни на темном хлопке. Ойкаю, но руку не убираю. Веду ниже, рисуя кривые узоры сахаром.

– Не-ет уж, – вздыхает муж. – Для меня это место работы. Да и лишних глаз много, – окунув ладонь в горку пудры, поднимает ее к моему лицу. Мажет липким порошком. – Найдем местечко поукромнее.

Проводит пальцами по щеке к шее, очерчивает ключицы, спускается к груди, нагло сжимает. Повторяет проложенный путь губами, слизывая сахар с покрытой мурашками кожи.

– Кстати, о лишних глазах, – отклоняюсь от жалящих, голодных поцелуев. – Я не знала, что у тебя новый администратор, – ловлю затуманенный похотью взгляд, устанавливаю цепкий зрительный контакт. – А Миша где?

– Уволен, – на миг в его спокойных голубых глазах вспыхивает недобрый огонь. И тут же гаснет. – Светлана хороший специалист.

– В чем? – фыркаю обиженно.

– Ты ревнуешь? – Мэт мгновенно улавливает намек.

– Нет, просто… – теряюсь и малодушно позволяю ему опять поцеловать себя. – Она так общалась с Ниной Евгеньевной, будто они родные и знают друг друга давно.