А если бы я упала? Сломала ногу или… позвоночник? Если бы малыша потеряла?

Снова захотелось зареветь от жалости к себе.

Про малыша Ренат не знал, и я совсем не хотела, чтобы узнал. Тогда он меня точно никогда не отпустит. И ни его отец, ни его брат не помогут. Никто не поможет. Хотя…

Я вдруг подумала, что можно обратиться к жене Богдана, к той самой Наде, которую…

Мне она нравилась, хотя видела я её всего раз, очень милая, женственная, домашняя. Очень красивая. И я на неё похожа.

И за это я Рената еще больше ненавижу!

Почему я сразу не поняла, что вся его любовь — это обман?

Думать об этом мне было очень больно, поэтому я решительно остановила свои мысли.

Мне необходимо поесть, я ведь не только себя кормила!

Попыталась засунуть в себя хоть что-то из привезенной еды. Вгрызалась в мякоть шашлыка. Очень вкусный, сочный, ароматный, и меня от него не мутило.

На суши и дефлопе, кстати, я смотреть не смогла. А вот кусок пиццы острой схомячила с удовольствием. Правда, потом уже подумала — не вредно ли это для малыша?

Для малыша самое вредное — что его папаша такой… Подлец и предатель.

Вот!

Я отпила кофе, который уже остыл, сделала глоток сока.

Мильфей и эстархази тоже в рот не лезли.

Погорячилась я, конечно, с заказом, но внутри радовался маленький мстительный бесёнок. Пусть Ренат знает, что мне тут вполне себе комфортно!

И я не умираю от скуки, одиночества, холода и обиды! Хотя это — не точно.

Мне было плохо, и больно.

Я хотела сбежать.

Сама от себя сбежать!

Вспоминала, как примеряла то самое белье, как хотелось порадовать мужа, представляла, как его глаза загорятся, как он захочет с меня его снять. Будет ласкать, целовать, шептать мне на ухо всякие словечки, говорить о любви…

Ренат же говорил, что любит! Что я — его драгоценность, самое дорогое, что у него есть — любимая жена!

Зачем же тогда вот это все?

Слил в унитаз свою любовь, вместе с любимой, так что ли?

Больно, обидно, горько!

И поделиться не с кем.

Подружек близких у меня не осталось. Я ведь была когда-то общительной, веселой, хохотушкой. И в школе, и потом в институте. Активистка, всегда любила быть на виду, в центре внимания. А когда папа заболел, я поняла, что нужно работать, зарабатывать, времени ни на что не осталось, даже учёбу тогда пришлось задвинуть. Все мои подружки куда-то испарились. Ренат, правда, говорил, что это были не подружки, так…временные. Возможно, но сейчас я бы не отказалась и от временной. Хоть кому-то душу излить.

Но кому я расскажу, что живу практически в плену?

Многим кажется, что моя жизнь — полная чаша: дом, машина, красивый богатый муж…

Только эта жизнь птички в золотой клетке. Кому в таком признаешься?

Была у меня приятельница в группе университета, но и ей я тоже не стала бы рассказывать такие нелицеприятные подробности своей жизни.

Подумала: может быть, позвонить Алие?

Эта девушка жила в доме у отца Рената. Еще когда его мать Ираида Давлатовна была жива, они привезла Алию из своего родного города, чтобы та за ней ухаживала. После смерти жены Ильяс Дамирович решил Алию оставить в доме, она ему во всем помогала.

Хорошая, спокойная девушка, чуть постарше меня. Мы с ней общались несколько раз, она давала советы, как угодить Ренату. Я тогда её не слушала. Не думала, что ему надо еще и угождать.

Вспомнила, что позвонить я не могу — телефон же сел! Охранники предлагали на зарядку поставить, а я отказалась.

Вот, лежала теперь, на качелях, пледом укрывшись. Не холодно, но к вечеру ветер поднялся.

Целый день я так в саду и провела. Хорошо, что у будки охраны туалет есть! Правда, я туда только раз сходила, когда совсем невмоготу стало. Вспомнила, что для малыша может быть вредно.