Текучка, операции, докторская. Домой - в полночь. И там, где уже ничто не мешает думать, Зверин сидел и понимал, что ни разу не сможет спокойно наблюдать за тем, как Тарханов с этой… Оставался вопрос: что делать и как быть. С лучшим другом, работой и этой…

Все из-за нее.

Промучился всю ночь. И в больницу поехал злой и с квадратной головой. Когда увидел под своим кабинетом Лену подумал грешным делом, что съехал кукушкой.

- Доброе утро! Демьян Ильич, можно с вами поговорить? - голос как надтреснутый хрусталь.

Глаза уставшие, красные. Еще бы, все же смену отпахала. Или дело не в этом?

- Доброе! Ну, заходите!

Открыл кабинет, зашел. Сердце, чтоб его галопом помчалось, того и гляди из груди выскочит.

- Демьян Ильич, примите, пожалуйста, мое заявление об уходе! - донеслось в спину.

Ну и что это за ерунда?

Елена Петраш

- Сюда, пожалуйста! Скорее! - потянула меня за руку заплаканная молодая женщина.

Еще когда только подходили к дверям ее частного дома, я услышала надрывный детский плач.

В прихожей лежал детский велосипед и были следы крови.

- У нас тут никогда не было бродячих собак. Никогда! Иначе я бы не отпустила дочку кататься, - причитала женщина.

Вслед за ней мы прошли в комнату. Там на диване пожилая женщина пыталась успокоить маленькую девочку. В глаза сразу же бросились жуткие следы зубов на ее ноге и руке.

- Привет, малышка. Я - врач. Я тебя полечу и все будет хорошо, - ласково заворковала я девочке. - Тебя как зовут?

- Л-лена, - всхлипнула она в ответ.

- И я тоже Лена, - улыбнулась я. - Потерпи немножечко. Придержите ее, хорошо?

Мы с Сашей принялись по стандарту оказывать плачущему ребенку помощь. На глубокие раны придется накладывать швы и шрамы точно останутся, но самое опасное не это.

- Вызовите службу отлова животных. Нужно узнать, что с собакой. Если она бешеная, потребуется дополнительное лечение, - говорила я. - И собираемся в больницу.

При слове “бешенство” обе женщины разразились рыданиями.

- Возьмите себя в руки, я вас прошу. Вы пугаете ребенка! Саша, принеси носилки, пожалуйста…

Обезболивающее подействовало и Лена немного успокоилась. В машине я следила за ее состоянием и как могла успокаивала ее и ее маму, которая ехала с нами. Успокаивала и думала о том, что, возможно это один из последних спасенных мною людей. Одна из последних семей, которую я защитила от страшной трагедии. Один из последних моих вызовов. И все почему? Потому что этому мерзавцу-Тарханову захотелось развлечься и он обладает достаточным объемом власти и не обладает совестью?

Я не сомневалась в том, что он это серьезно. Что, если откажу, сделает так, чтоб меня уволили и позаботится о том, чтоб я не смогла найти работу по специальности. Кто знает, какие у него связи…

А Зверин только рад будет. Я ему с самого начала не нравилась, а уж после истории с бланком… Вообще не знаю, как так вышло, что я осталась работать. И Саша тоже будет рад. Что не придется работать под началом у женщины.

- Спасибо вам большое, - говорила женщина, когда мы их завезли в больницу.

- Выздоравливайте. Все будет хорошо, - пообещала ей я уходя.

Вернулась в машину, села рядом с Сергеевичем. Снова подумала, что, наверное, последний день с ним езжу.

- Ленусь, что-то ты печальная сегодня, - заметил он. - Случилось, может, что-то?

- Да нет, все хорошо, - отозвалась я. - Просто немного устала.

Просто моя жизнь летит к чертовой матери уже во второй раз за этот год. И снова из-за мужчины.

Следующие вызовы были один за другим и все случаи сложные, а потому раздумывать о своей незавидной участи было некогда. Одного из пациентов мы завезли в мою больницу, а потому я воспользовалась возможностью перекусить пока перерыв.