Но слышу то прекрасно, стоит дверям только открыться.

– Чего стоишь?! Нужно быстрее привести дом в порядок к ужину! – верещит громко где-то Светка, не знаю кому именно, но судя по всему обращается она точно не к моей свекрови.

Толик же уносит меня прямо к новой комнате, игнорируя все крики "новой хозяйки".

Открывает дверь и оставляет одну, спустив со своих рук. Гостевая ранее...

Сейчас это моя спальня, судя по тому, как тут просто выброшены все мои вещи на пол из шкафа ранее нашей общей с Егором спальни.

Платья и юбки, джинсы и брюки, кофточки, футболки и разные штаны... даже нижнее белье. Всё это просто валяется в одной куче, став мятым и не пригодным для носки.

Ещё один болезненный укол. К служанкам так не относятся, ведь не средневековье...

Я изгой в когда-то собственном доме. И даже сбежать больше не могу. В окно больше не рискну, а по другому... везде охрана.

Хочу только разобрать вещи и просто запереться в комнате до скончания веков.

Но стоит только потянуться к одной из кофточек, как дверь в комнату распахивается так резко, что со всей дури бьётся об стену, точно оставляя отметину от ручки.

В проходе материализуется чёртова Инна Владимировна. И гримаса отвращения на её лице даже хуже, чем я могла представить.

Пока сына нет рядом, она даже не пытается сдержать своё отношение ко мне.

– Почему ты здесь? – буквально сплёвывает эти слова, скрещивая руки на груди.

Не знаю, имеет она ввиду именно эту комнату, либо же то, что я в принципе в доме.

– Меня сюда привезла охрана вашего сына. Недостаточно меня оболгали, чтобы он выгнал и дал развод. – но я решаю ответить именно тем, что первое пришло в голову.

– Никто не лгал! Меньше по койкам прыгать нужно. – свекровь в секунду взрывается и тут же плюётся ещё большим ядом.

Снова смешивает меня с грязью, которой на самом деле не было.

Я хочу ответить ничуть не хуже. Чтобы её лицо покрылось пятнами и она брюзжала от гнева.

– Скажите это Егору, а не... – но даже договорить не успеваю.

Как свекровь делает то, чего я совсем не ожидаю...

Она хлестает меня по щеке так сильно, как только может.

– Не смей огрызаться, детдомовская шлюха. Он добр к тебе, после такого предательства оставил в доме, собирается кормить и одевать вместе с нагуляной дочкой. Будь благодарна. – а затем говорит это.

И тянет руку, желая ещё и схватить за волосы.

Но не смотря на то, как щека онемела от боли, а от слов даже мёртвое сердце кровоточит так сильно...

Не позволяю коснуться и бью в ответ, только по руке, потому что не успеваю дотянуться, как Инна Владимировна шипит от боли и делает шаг назад.

– Иначе что? Выгоните из дома?? Заберёте дочь?! Вы со своим сыном на одно лицо. Но ваш дом мне и не нужен, а дочь я не отдам! – срываюсь на крик, сжимаю кулаки и дышу взбешённо.

Знаю, что волноваться нельзя. Но... да я прям сейчас готова вцепится в её лицо!

Ведь свекровь снова надевает маску настоящей дряни.

– Сейчас ты пойдёшь на кухню и будешь готовить нам ужин! А потом проведёшь всю ночь за уборкой. И будешь делать так каждый день, не попадаясь на глаза и не мешая счастью моего сына. – нагло говорит она.

Хочу буквально в это отвратительное лицо выкрикнуть, что никогда в жизни не буду их служанкой, как бы они этого не хотели.

Но внезапно... взгляд Инны Владимировны меняется, становясь необычайно тёмным, а голос твёрдым и холодным, показывая её серьёзность.

– Иначе... я сделаю всё не чтобы отобрать твою бесполезно дочь, нет, я сделаю так, что она даже не родится. – произносит моя свекровь таким тоном, что становится понятно в миг.