С этими словами она покидает нашу кухню. Стук её каблуков отдаётся в моей голове болезненными ударами.

Хлопает входная дверь, и мы с мужем остаёмся в звенящей тишине…

14. Глава 14. Ты или я...

Секунды бегут, а мы молчим… Друг на друга не смотрим.

Каждый в своих переживаниях, своих рухнувших мечтах и надеждах. Как забавно, ещё вчера я думала, они у нас общие на двоих, а теперь понимаю: ничего общего нет, мы уже давно чужие друг другу люди.

Мысли и эмоции мечутся от желания рвать и метать до порыва забиться в уголок, накрыться одеялом и тихо скулить побитой собачонкой.

Но сейчас нельзя себе позволить ни того ни другого.

Наконец, я немного беру себя в руки, делаю очень медленный вдох-выдох, а потом выдаю:

– Ты или я? – поднимаю на мужа пустой взгляд.

– Что? – смотрит непонимающе. – В смысле “ты или я”?

– Уходишь. Ты или я? Если ты мужик, то уйдёшь сам, ну а если нет…

– Мира, что ты несёшь? – хмурится он.

Его губа так неприятно вздрагивает. Я смотрю на Виктора, и в душе шевелится что-то очень похожее на отвращение. Как я могла любить этого человека? Я же любила… Находила в нём положительные качества, закрывала глаза на недостатки, он мне казался красивым, родным, моим…

А сейчас я как будто прозрела… Вот это я любила? Вот этому я отдала столько лет своей жизни? От этого хотела ребёнка?

– Значит, всё же “нет”? – многозначительно усмехаюсь.

Виктор сопит, вижу, злится, но молчит…

– Что ж, – встаю я. – Не думала, что в близком человеке можно разочароваться так жестоко и столько раз за день, но тут ты бьёшь все рекорды, Гордеев.

– Мира, давай поговорим, – просит он, не скрывая раздражения.

– Не вижу повода, – с горечью качаю головой. – Ни одного. Разве что догнать твою “хозяйку” и решить всё с ней? Как выяснилось, Рената хоть и сучка, но намного более честная, чем ты.

– Ты думай, что несёшь, вообще, – взвивается Виктор.

Ага, задела всё же за остатки гордости. Может, и остатки мужественности взыграют, и он всё же свалит из нашей квартиры?

– Я думаю, Вить. Очень хорошо думаю. И понимаю, что между нами спасать уже нечего, – обречённо развожу руками. – И если я тебе вывалю все остальные свои мысли, ты просто охренеешь. Но так мы снова поскандалим и ничего не решим. А я хочу определённости.

– И что ты хочешь решить? – прищуривается он зло. – Хочешь просто выкинуть меня из своей жизни, как только я начал доставлять проблемы? Бороться за меня не собираешься? Значит, давно уже не любишь, да?

– Чёрт, Вить, остановись, – морщусь я. – Ты падаешь всё ниже и ниже в моих глазах. Я бы тебе объяснила простые истины, но вижу, ты не поймёшь. Давай просто и по факту. Ты или я?

– Я из своей квартиры никуда не пойду, понятно? – гаркает он.

Садится решительно на стул и замирает статуей с видом, как будто собрался на века врасти корнями прямо здесь на кухне, чтобы никто его вырвать не смог.

– Значит, всё же не мужик, – ядовито усмехаюсь. – Нет, я и раньше сталкивалась с ситуациями, когда в нашей семье мне приходилось принимать нелёгкие решения. Вить, сейчас снова? Ну, давай тогда, закати истерику.

Продолжаю давить на его мужское начало, но уже понимаю, что зря.

– Не будет никаких истерик, – отворачивается упрямо. – Если тебя что-то не устраивает, иди сама куда хочешь. Или, может, тебе уже есть к кому? Может, ты у нас тут корчишь из себя святую, а сама мне рога начала наставлять уже давно?

– М-да, – вздыхаю я. Уже даже удивляться не получается. – Низко и мелочно, Вить. Дно пробито. Летим дальше. Давай, я же чувствую, дерьмо попёрло, надо дать ему выход. Не сдерживайся, продолжай!