Женя идет ко мне, поднимая руки.

– Не трогай меня! Я все слышала там! Внутри! – отбиваю одну из рук, которой пытался схватить меня за локоть.

– Это новая ложь?!

– Это правда! Ты трахал ее!

– Кого?

– Ее! Женщину! Возле шкафа, а я была… там! – воспоминание о пережитом ужасе лезет в меня словно черные черви, заполняет мозг новым ужасом. Иррациональным, тягучим, парализующим. – Я была там, а ты с ней!

– Алиса, – Женя надвигается, я пячусь и это безумная погоня улиток.

– Не трогай меня! Предатель!

– Алиса…

– Уйди! Ты трахал ее!

– Девочка моя, – раскрывает руки.

– Ненавижу! – я мечусь в сторону входной двери, не могу быть больше в одном с ним помещении. Слишком ярко я все это слышу и вижу, смешанное со страхом. Отвращение, боль, все рвет меня на части, одновременно тянет в стороны. – Ненавижу, пусти! – вырываюсь, когда он перехватывает меня, руки кольцом сжимаются поверх моих и обездвиживают.

Я пытаюсь вывернуться, кричу.

– Пусти! Пусти! Предатель!

– Алиса! Алиса, хватит! – Женя роняет нас на пол, и я больно бьюсь коленями, но хватка вокруг меня крепка. Он не просто сжимает, он обнимает, тянет к себе.

– Я тебя не прощу, никогда не прощу! – все, что собралось во мне под давлением, лезет наружу.

– Тшш, тшшш… – Женя начинает раскачивать нас, – все хорошо.

– Не хорошо, отпусти меня, я просто уйду! Я ухожу! – пытаюсь неуклюже упираться ему в грудь, но он слишком сильный.

– Никуда ты не уйдешь, – шепчет и качает меня, прижимает головой к своему плечу, – ты просто испугалась, там было так темно, там не хватало воздуха, ты не могла дышать и начала паниковать.

– Нет! Там был ты! Я все знаю, я вас слышала!

– Нет, там было страшно, тебе было плохо, – Женя гладит меня по голове, а мне хочется орать в его плечо, потому что он будто не слышит меня. – Ты видишь? Видишь, что случается, когда говоришь неправду? Надо было сразу все сказать! Сразу сказать правду про то, где ты была. И никому не было бы больно, никого бы не обидели! Я бы не расстроился, Сережа теперь тоже пострадал, зачем ты его впутала? Ты всем сделала так больно!

– Но это не я!

– Ты врала про него, про меня, про себя врала. Надо было сказать сразу, и все было бы хорошо. Я бы тебя понял, – он продолжает меня гладить и качать, будто я маленький ребенок, а я беспомощно дрожу и не могу найти выход из этой карусели безумия. – Я же всегда тебя понимаю. Я бы тебе помог! Тебе было так страшно, девочка моя!

– Пусти меня! – собираю последние силы в кулак и пытаюсь встать, толкаюсь ногами и почти поднимаюсь. Но Женя оказывается сильней и быстрей.

Секунда и это он стоит, а меня поднимает с пола, перехватывая под коленями.

– Нет! Нет! Пусти!

– Тшш, тшш, моя хорошая, – продолжает баюкать меня и идет к лестнице, – идем в кровать, тебе надо успокоиться.

– Мне не надо! Я больше не хочу! Отпусти, я ухожу от тебя! – я тороплюсь, будто сейчас не успею все это сказать. Я только уйти от него хочу и больше ничего.

Но он уже на лестнице и плавно поднимается вверх. Трепыхаюсь.

– Пусти!

– Отпустить? – резко разворачивается уже на середине лестницы и все, что я вижу, это ступени, уходящие круто вниз, будто подо мной нет земли. Только руки Жени, которые сейчас меня отпустят или… бросят. – Отпустить?

Качается он в ту сторону, а я вскрикиваю и рефлекторно вцепляюсь в его шею.

Женя обнимает меня крепче.

– Во-о-т, моя хорошая, – утешает и несет снова вверх, – я всегда рядом, когда тебе страшно. Я всегда рядом.

– Женя, я хочу уйти, – выдавливаю я на входе в спальню.

– Конечно, – соглашается он, но я не верю ничему, не могу сопоставить ласковые слова и то, каким он теперь мне кажется. – Утром, обязательно. Как только отдохнешь и придешь в себя. – Садится на нашу кровать, и я оказываюсь у него на коленях, берет мое лицо за подбородок, а я судорожно вцеплюсь в его запястье.