Правда, Игорь, начал с мужиками в гараже частенько к бутылке прикладываться. Потом вечерами сцены ревности дикие устраивал. Ему всё казалось, что я там с мужиками на мусоровозах заигрываю. Краситься не разрешал. Всю косметику мою выбросил.

Прибегал постоянно, проверял меня. Женщины подшучивали над ним, ему это не нравилось. Психовал ходил жутко, выговаривал потом мне дома претензии свои.

А мне, в моём положении, конечно, только до мужиков было. У меня уже живот вовсю торчал. На работе выматывалась, потом ещё ночами контрольные писала, уставала дико.

Да ещё нервничала из-за его посиделок в гараже и ревности. Он когда выпивал, неуправляемый становился. Руку, конечно, на меня никогда не поднимал, но страшно было. Любви требовал постоянно. А мне неприятно было с ним с пьяным сексом заниматься, да и срок уже был большой. Он злился. Не разговаривал со мной, дулся ходил неделями.

У меня папа никогда не пил, для меня это непривычно всё было, не знала, как себя вести в таких случаях.

Помню, когда я уже в декрете была, на тревожном чемоданчике сидела. Они с мужиками, в гараже, что-то отмечали. Уж не знаю, что там у них случилось. По слухам, кто-то из мужиков сделал мне комплимент, а он взорвался от этого. Мужику бедному досталось, пришлось ему потом доказывать, что он со мной беременной не спал, и даже не думал об этом, у него своя семья. Просто так сказал, потому что хорошая и скромная я, не такая как все, не скандалистка. А Игорь, разозлившись, сел в трактор и снёс на фиг забор у детского садика.

Испугалась жутко тогда: мне в больницу, а он без работы. На что жить?

От безысходности пошла к его начальнику. Села перед ним, со своим животом и плакала

Начальник его хорошим дядькой оказался, сердобольным. Пожалел меня, не выпер его с работы.

Игорь долго потом прощения просил. На коленях стоял. В любви признавался. Плакал даже.

Больше не пил с тех пор. Учиться поступил.

Я была на седьмом небе от счастья.

А потом уже и родители мои нам с квартирой помогли. Организовали нам, нашу двушку, в которой мы были счастливы.

Накидываю на себя тёплый халат, чтобы не замёрзнуть. Носки тёплые натягиваю, -- не люблю тапки.

Надо поесть и подумать.

-- Ма-ам, -- тихий голос сына в трубке, мигом отвлекает от размышлений и приводит в чувство.

-- Ты почему не спишь? – интуитивно отвечаю ему шёпотом, как будто всё ещё в больнице нахожусь.

-- Тебя Лука Викторович ищет, не может до тебя дозвониться.

-- Это кто? – опешила.

-- Мам, ты чего? Это же брат Адиса…

-- У Адиса брата зовут Лука? – неожиданно.

-- Ма-ам, я же тебе рассказывал, что Адис живёт с братом, – удивлённо шепчет мне сын. – Вы же встречались с ним…, -- настала моя очередь удивляться.

Ну ладно, разберёмся потом.

-- А чего хочет?

-- Хочет меня к себе в отделение перевести, он же у него заведующий хирургией. Твоё разрешение нужно…

Точно! Сын же рассказывал, что у его друга погибли родители, и он живёт с братом, -- вспоминаю. И что, отцы у них разные, тоже говорил.

Балда!

-- Ну завтра наверное уже, сейчас поздно…

-- Ну завтра, конечно, ты только на звонки отвечай. Он говорит, что звонил тебе раз десять. Ты вообще как там? – голос кажется настороженным.

Про отца не спрашивает ничего.

-- Всё нормально у меня. Дома я. Ты-то как себя чувствуешь?

-- Ну как, ну как, -- хихикает, -- вставал сегодня, понял, что зад нужно беречь с молоду…

Улыбаюсь..:

-- Тебе ещё сильно повезло, что позвоночник не повредил, а рука заживёт…и копчик твой отойдёт, ты только не прыгай там. Лежи смирно…

-- Лежу мам, лежу. Ты мне ноутбук мой привези, а то скучно здесь. И мам…прости меня…