- Альберт изменил мне…

- Что?! Что за ерунду ты несешь? Да я ни за что не поверю, чтобы Альберт и…

- Я тоже никогда бы не поверила, если бы не увидела все своими глазами. К тому же, как говорится, не отходя от кассы!

- Что ты имеешь в виду?

- Да он даже не стал особенно заморачиваться выбором места для удовлетворения своих физиологических потребностей! Я застала предателей в нашем доме! Ты можешь себе такое представить? Мам!.. В доме, который мы обустраивали с такой любовью. Мечтали нарожать в нем детей. И прожить дружно до глубокой старости. В мире и согласии.

- Ева… но этого не может быть. Да как он мог! Кто она?!

- Ирина.

Она долго смотрит на меня, не моргая. Потом вдруг как-то вся потухает. И не может вымолвить ни слова.

- Это правда, Ева? – наконец, переспрашивает тихо.

- Да уж куда правдивее, – только и могу ответить.

Вот сейчас она осознает все, и я услышу: «а ведь я предупреждала тебя…». Ну или что-то в этом роде.

Только я ошиблась. После небольшой паузы она поднимается со стула. Медленно обходит стол. И… обнимает меня.

- Бедная моя девочка. Прости меня. Я ведь думала, что это ты всему виной. Ну... так это следовало из слов Альберта. Прости, родная.

По ее щекам текут слезы.

И это очень больно. Она-то в чем виновата? Это наша с ним вина. Мы и должны расхлебывать то, что натворили.

- Мамулечка, это ты прости нас.

Глаза жжет от подступивших слез. Сдерживаю их из последних сил. Только щеки горят от напряжения.

А потом мы долго сидим обнявшись. Слов нет. Комната наполняется черной липкой тишиной, которая проникает под кожу и рвет в клочья сердце. Оно тоже чернеет. Затем, съежившись, превращается в капсулу ярости. И уже колошматит мою грудную клетку, взывая к мести.

- Мам, я отомщу ему за наши слезы. Он не раз горько пожалеет о том, что прошелся катком по нашим душам.

- Ева, мне кажется, он уже жалеет о содеянном. Не знаю, как насчет любви, осталась она у него или нет, но вот развода он точно не хочет. Поэтому и примчался ко мне. Вот только…

- Что «только», мам?

Она долго не отвечает. Задумчиво смотрит куда-то мимо меня. Похоже, вспоминает что-то. И это «что-то» похоже не из самых приятных.

Потом тихо спрашивает:

- Ева, может, передумаешь? Если все так, как ты мне рассказала, то это мерзко. И прощать подобное нельзя. Но…

- Что? Договаривай! Уговаривай! Осуждаешь меня, но объясни, как терпеть рядом с собой человека, предавшего тебя. Человека, которому уже никогда не сможешь доверять. И будешь жить в постоянном страхе: а вдруг он опять с другой. Нет, мама. Так жить я не собираюсь.

- Ну знаешь, не ты первая…

- Вот! Я прямо была уверена, что ты так скажешь. Ну спасибо тебе за понимание и поддержку. Еще укоряешь, что доверилась не тебе, а Марине. Та хоть сочувствует. А ты…

- А я люблю тебя. И хочу, чтоб ты была счастлива. На собственном опыте знаю, как больно ранит измена.

- Мам? Неужели папа… Я не могу поверить…

- Нет, это так, из далекого прошлого. Надеялась, что тебе не придется пройти через это. А отец твой был святой человек. Если бы не он, не знаю, как смогла бы пережить предательство первого мужа.

- То есть… я…

- Нет-нет, ты не думай! От первого мужа у меня не было детей. Бог миловал. Так что не переживай. Ты родилась уже во втором браке. И Борис души в тебе не чаял.

Смотрю на нее и не могу поверить. Неужели и ей довелось пережить предательство?

- Но почему ты никогда не рассказывала о своем первом замужестве?

- Зачем? Я была так счастлива с твоим отцом, что оглядываться назад не было повода. Жалко, что Боря так рано ушел от нас. Уверена, если бы он был жив, то вправил бы мозги Альберту. А теперь…