«Какие глупости!»

Я выдрала последние листы и изорвала на мелкие клочки. Так разошлась, что потом ещё и подушку поколотила, представляя, что это наглая физиономия Бартала. Зато всю злость выместила. Не прав Кайт – надо не кусты с цветочками слушать, а подушки бить. А ещё лучше сразу обидчика.

Умывшись и переодевшись, я отправилась вниз и ещё с лестницы услышала, как мама возится на кухне.

— Хорошо, что вы у меня есть. – Я обняла маму.

«Как же приятно быть дома! Как же мне не хватало родного взгляда и простых объятий!»

— Всё образуется, доченька. Паола, конфетка моя, только я очень не хочу, чтобы ты засомневалась в себе. Это не ты ошиблась, это Бартал, Прародитель его накажи, сбился с пути!

Мама улыбнулась мне со слезами на глазах.

Скоро появился отец. Он работал совсем недалеко от дома и неизменно на обед приходил домой.

— Как ты, пиратка? – чуть ли не с порога спросил папа.

— Всё хорошо. Всё будет хорошо. – Я постаралась выглядеть уверенно.

— Угу. – Отец нахмурился. – Я тут подумал. С начальником договорюсь, выпрошу три дня выходных. Поеду к твоему нерадивому мужу. Поговорю-ка с ним. Я ему свою дочку доверил, а он как поступил. Да разве ж по-человечески…

Отец осёкся и покачал головой.

Я грустно усмехнулась: папа, сколько я его помню, всегда всеми силами избегал споров и очень не любил криков.

«Насколько же ему больно за меня, раз уж он собирается говорить с Барталом. Только это бесполезно: законными методами его наказать не получится, а в драку папа не полезет. Даже представить этого не могу. А если драка и завяжется, то против молодого и тренированного Бартала папа, неуклюжий, долговязый, и нескольких секунд не выстоит. Да папа до Бартала-то не доберётся: потеряется ещё на станции».

Видимо, это поняла и мама. Она всплеснула руками.

— Далли, что ты удумал? У тебя же спина. И колено. – Она взяла папу под руку и потянула на кухню. – Тем более Паулина же вчера сказала: законник говорит, ничего не поделать.

— Шоуни, дорогая, но не только же в законах правда. Есть ещё и людские законы. Пусть в глаза мне посмотрит, мне, отцу!

— Да ты садись, поесть не успеешь. Лит Сальби из-за опоздания ругать будет. Паулина, чего ты замерла? Садись за стол тоже, кожа да кости от тебя остались. Нет, дорогие, всё потом. А пока забудем о проблемах. Приятного аппетита!

Обед прошёл под мамину болтовню, которой она пыталась отвлечь нас от грустных мыслей.

Наконец, отец поднялся:

— Спасибо, дорогая. – Он поцеловал маму в щёку. – Как всегда вкусно. А пирог просто совершенство. Оставьте мне кусочек на ужин. Пиратка, не съешь всё! – Папа шутливо погрозил мне пальцем. – Где же мой портфель?

Отец близоруко прищурился и огляделся.

— На диван в гостиной ты его бросил, – сообщила мама со вздохом.

— Ага. – Папа похлопал себя по карманам. – А ключи от кабинета где?

— Да вот же они! На столе перед тобой.

— Вижу-вижу.

Папа забрал ключи, и я пошла его проводить.

— Может, не будем маму слушать? Съезжу?

— Нет, папа, не стоит. Бартал и на тебя в суд подать может. За клевету. Что мы тогда делать будем?

— Да, да, – со вздохом согласился отец. – Где ключи-то мои? Ах, их уже нашли. Ну бывай, Паулинка-апельсинка, – поддразнил отец как в детстве, дёрнул меня за рыжий локон и вышел.

Я села на лестницу, ведущую на второй этаж, бездумно рассматривая стену напротив.

Пришла мама.

— Моя конфетка, что же Бартал с тобой сделал? Невыносимо видеть. Ведь ты всегда была такой весёлой девочкой. Я помню, как ты бегала по этой самой лестнице и беззаботно смеялась. Не любила ты подолгу грустить. Всегда находила как справиться с бедой и чем себя порадовать. Лапушка, не унывай. Всё наладится. Ну когда-нибудь.