– Мама так не готовила, – говорил Тимофей, уплетая сырники.

– Ты пойдёшь с нами в кино? – Тимур хлопал ресницами. – Правда? Мама не ходила.

И десяток таких мелочей. Но сейчас я пытаюсь вспомнить…

Хоть раз они говорили что-то про плохое обращение? Или я просто наложила эти факты на услышанную историю?

Я прижимаю ладонь к животу, будто пытаюсь защитить малышку. Мне очень важно понять, что на самом деле произошло тогда.

Ведь если Паша раз забрал детей…

То что ему помешает сделать так ещё раз?

Мне обязательно нужно узнать, что именно происходило при разводе Паши с женой. Подготовиться к худшему.

Я вздрагиваю, когда муж возвращается. Двигаюсь к краю дивана, стараясь увеличить между нами расстояние.

– Всё нормально? – Паша замечает мою скованность. – Тебе снова плохо? Что-то болит?

– Не болит, – отвечаю почти честно. Болит. Просто в груди. Очень сильно. – Ммм… Нет, не хочу с орешками шоколад.

– Другого нет. Объяснишь, что там за история с субботником? Почему Тим уверен, что я пойду?

– Потому что это мероприятие для семьи. Я не могу пойти. Придётся тебе.

– Я не фанат подобного. Ты знаешь. Тем более, тебе нужен присмотр. А если станет плохо?

– За пару часов ничего не случится. Ты ведь не планируешь ещё про одну любовницу рассказывать?

Я добавляю как можно больше мёда в голос. Знаю, что мужа это разозлит ещё сильнее.

Паша резко вдыхает, стараясь сдержать недовольство. Прожигает взглядом.

– Я не собираюсь объясняться из раза в раз, – цедит муж. – Я уже всё рассказал. Один раз оступился. Я никогда тебе не изменю больше. Никого на стороне нет. Разговор закрыт.

– Удобно как, – бурчу себе под нос, а после произношу громче: – В любом случае тебе стоит пойти с Тимом. Посадишь пару деревьев, ничего с тобой не случится.

– Я лучше им садовника найму.

– И нового папу для детей. Тебе стоит провести время с сыном.

Это не моя забота. Но я бы хотела, чтобы у Пашей с сыновьями наладились отношения.

Потому что я уйду. И меня больше не будет, чтобы сохранять хоть какой-то баланс.

Это всё ещё больно. Наверное, меня поймут только те, кто тоже детей усыновлял.

Они, может, и не твои, но всё равно в сердце пускаешь. Для меня расстаться с мальчиками равносильно тому, что дочь отдать Паше.

Но с Тимами у меня нет выхода. Тут никакой закон не встанет на мою сторону.

А вот с малышкой…

Если муж хоть задумается про то, чтобы забрать у меня дочь…

Я целую войну устрою. Не сдамся просто так. Паша ещё пожалеет, что решил со мной связаться.

– Тебе сложно? – продолжаю давить. Хочу, чтобы мужа хоть полдня не было дома. – Я тебя редко о чём-то прошу, а ты…

– Черт. Ладно, – недовольно произносит Паша. – Я пойду на этот субботник. Довольна?

– А не нужно со мной таким тоном говорить. Я же как лучше хочу… А ты… Ты совершенно меня не любишь.

Муж ошарашенно смотрит на меня. Явно ожидал чего угодно, но не таких слов.

Я тоже сама себе удивляюсь. Но разыгрывать обиду очень легко. Всхлипываю, резко поднимаюсь на ноги.

Быстро, насколько это возможно в моём положении, направляюсь к двери.

Паша явно готовился к истерикам по поводу любовницы. Собирался всё с этой стороны обыгрывать.

А я зашла с другой. Не жена, которой изменили. А просто обиженная девушка, у которой гормоны играют.

Так я буду слушать меньше про любовницу. Каждый разговор меня наизнанку выворачивает.

Пусть муж на гормоны грешит.

А я этим воспользуюсь.

– Вик, – Паша догоняет меня на лестнице. – Ну куда ты рванула? Мы недоговорили.

– Договорили, – спорю, выдавливая очередной фальшивый всхлип. – Ты всё уже сказал.

– Прости меня. Я не ожидал, что ты так воспримешь мои слова. Конечно. Я пойду на тот субботник. Пробуду «от» и «до».