— Я заберу сына и уеду, — холодно сказала я, с трудом представляя как буду объяснять родителям, что случилось в моей семье, как меня унизил и опозорил муж.

— К родителям в смежную панельку? — совсем не скрывая злорадства, спросил Георгий и сдавил пальцами мне запястье.

— Тебя это не должно волновать!

Поединок взглядов, и Георгий вдруг редко оттолкнул меня, презрительно прошёлся по мне глазами и сквозь зубы процедил:

— Хочешь, уходи как пришла, но сына оставь…

— Это мой ребёнок и я заберу его. Я не оставлю его с тобой!

— Нет, милая моя, — ласково прошептал муж и поймал пальцами мой подбородок. — Это только мой ребёнок, а ты к его зачатию не имеешь никакого отношения. Ты его просто выносила, но ничего твоего в моем сыне нет. Ты ему не мать, поняла?

3. Глава 3

Я отшатнулась. Посмотрела на Гошу такими глазами, что сразу было понятно, что я думала о нем: он свихнулся.

— Гош, ты что такое несёшь? — тихо спросила я. — Ты как такое можешь вообще говорить? Я же беременная ходила, я же… Вот смотри…

Я шагнула к постеле и дернула свидетельство о рождении Артема.

— Смотри, кто записан матерью… — я ткнула пальцем в бумагу. — Ты зачем такие вещи говоришь?

Гоша прошёлся по мне тяжёлым взглядом и резко выбросил руку вперёд. Вырвал у меня из пальцев свидетельство и медленно порвал его на две части. Потом ещё на две.

Я стояла и расширенными от ужаса глазами смотрела на мужа, который точно обезумел. Который свихнулся, перепил, попробовал каких-то наркотиков…

— Ты думаешь я не в состоянии сделать ребёнка, Алин? — спросил Гоша и дёрнул меня за руку, повернулся к двери и подтолкнул. Я бросила взгляд на кроватку с сыном, паникуя, что Артём останется без присмотра и радионяня лежала на постели. Но Георгий толкал меня, пока за ним не закрылась дверь гостевой спальни, отрезая нас от сына. — Ты думаешь мне так принципиально надо было эко, чтобы что?

Гоша неотрывно смотрел на меня, и в его глазах не было и намёка на то, что он просто не в себе. Нет. Он был почти трезвым, в своём уме и здравом рассудке.

— Да просто ,чтобы вот в такой момент ты не смела козырять, что заберёшь сына и свалишь! Ещё Прокопьев говорил, что жены это конечно хорошо, но ещё лучше послушные жёны.

Прокопьев, старший партнёр в фирме моего мужа. Мужчина под полтинник и с очень сомнительной репутацией и несколькими браками за спиной.

— Я когда начал говорить про беременность, он сразу мне намекнул, что нельзя жёнам давать такой инструмент. Ребёнок же это средство манипуляции…

Я отказывалась верить в то, что говорил Георгий. Это просто немыслимо.

— Вот я и подумал, что ты просто к ребёнку не будешь иметь отношения. И заплатил за некоторые особенности эко, точнее не эко, а суррогатное материнство…

— Ты больной… — выдохнула я, не в силах справиться с шоком. Мне словно небо рухнуло на голову. Я не представляла насколько лживой скотиной надо быть, чтобы поступить так, как сделал Георгий.

— Я просто не хочу никаких скандалов и войны за сына, — рубанул Гоша и отошел от меня.

— Гош, — мой голос задрожал. — Прошу тебя, умоляю, родной мой…

Пустилась я перечислять, понимая, что паника страх и саднящая боль затапливали все мое сознание.

— Прошу тебя, Гош, — облизала я губы и вцепилась пальцами в волосы. — Скажи мне, пожалуйста, что ты просто меня пугаешь. Что это просто, чтобы я и пикнуть не могла, чтобы я к чертям забыла про трусы у тебя в кармане…

Меня ноги отказывались держать. Я пошатнулась и упала на кровать. Сложилась пополам. Прижалась саднящей грудью к коленям.

— Я тебе говорю правду, чтобы прежде чем делать, ты знала, что прав никаких у тебя нет. Ты никто. Обычная суррогатная мамаша. И по идее как только родила, я мог спокойно забрать ребёнка. Но ты ж моя жена. Я ценю наш брак. Я ценю твою самоотверженность в материнстве.