Никакого списка у меня, разумеется, не было, но ему я все выкладывать не собиралась.

— Ботинки сними, у меня чисто, — проигнорировала я его фразу.

Натопчет тут сейчас, а мне потом мыть.

— Будешь мне засаленные мужские гостевые тапочки предлагать? — усмехнулся он.

Вот язва!

— Нет. Нет у меня никаких тапочек, — отрезала я.

Как будто у меня тут мужчины толпами ходят!

Он хмыкнул.

— Давай свою рубашку, — буркнула я.

Он снял пиджак, а потом и рубашку.

Боги! Я даже зажмурилась. Какой же он красивый!

Атлетичный скульптурно вылепленный торс, с четко очерченной сухой мускулатурой. Загорелая гладкая кожа — явно недавно валялся на пляже на южном солнышке, на руках пару стильных тату — не перебор, а прям так брутально.

Плоский живот с четкими кубиками пресса. Ох, как же хорош, зараза!

— Можешь даже меня сфотографировать, чтобы не скучать одинокими вечерами, — услышала вдруг я насмешливый низкий голос.

Боги! Я быстро отвернулась, покраснев до корней волос.

— Очень надо! Что я, мужчин не видела? — фыркнула я.

Конечно, видела! Стаса, например. Один раз.

— О, вот в этом я как раз ничуть не сомневаюсь! — тут же заверил меня Макс. — Думаю, тут ты меня уделаешь, как ребенка, несмотря на то, что между нами двенадцать лет разницы.

О чем это он?

— Ты не мог бы пояснить свои слова? — попросила я.

— Да не, это я так, не обращай внимания, — отмахнулся он.

— И все же? Хотелось бы понимать, о чем речь, — настойчиво спросила я.

— Да разница поколений, морали и принципов, ничего больше. Забей. Ты знаешь, что делать с рубашкой, или лучше я попробую?

Я фыркнула. В общине у нас не было стиральной машины. Так что я привыкла стирать вручную, хоть это дело мне и не нравилось.

Приехав в Питер, я первым делом купила стиралку. Не понимаю, зачем продолжать стирать руками, если люди давно изобрели автомат? Какой в этом глубинный смысл?

Но уж его пятно меня точно не испугало. Я взяла рубашку и, старательно отводя глаза от обнаженного мужского торса, направилась в ванную.

Чуть застирав и прыснув на пятно пятновыводителем, оставила рубашку на краю раковины, чтобы средство подействовало, и вышла из ванной.

На кухне уже закипал чайник, а Макс подкручивал ножом винты у покосившейся кухонной дверцы.

Смешно! Стаса я раз пять просила это сделать, и все без толку.

Ну, точно ведь мошенник! Мажор, которого он из себя изображает, разве сумел бы починить отваливающуюся дверцу ножом? А тут — вон, пожалуйста.

— Спасибо за дверцу, — поблагодарила я его. — Через пять минут смою пятновыводитель и просушу феном. Нужно подождать.

— Пожалуйста, котенок. И тебе спасибо за рубашку. Я не спешу. Тут твой ненаглядный уже для нас чай заварил, так что я подогрел воду, — сказал Макс, разливая чай по кружкам. — Где у тебя сахар?

— Сладкоежка, — фыркнула я, доставая с полки сахарницу.

Повернулась и уткнулась взглядом прямо в его обнаженный торс.

Ох, блин!

28. Глава 26

Мы сели за стол пить чай.

— Странный какой-то, — сказал Макс, отхлебнув. — Но на вкус ничего.

— Это китайский, зеленый, — пояснила я. — Стас такие любит.

Он и правда всегда предпочитал заварные китайские чаи. И даже в моей квартире осталась пара банок.

— Так значит, он водил сюда баб, когда вы были женаты? В твою квартиру? — поинтересовался Макс.

— Ага. Я их прямо тут застала. На столе, — кивнула я.

— Фу! — брезгливо отодвинулся он.

— Это другой стол. Тот я выкинула.

— А, ну ладно, — Макс вновь облокотился о столешницу и взял в руки кружку. — Вот это наглость у человека! Притащить любовницу в квартиру жены! Обалдеть! Дубликат ключей что ли сделал?