– Но милый, ты знаешь, сколько анализов я сдала? Не счесть. А сколько уколов мне прокололи. Какие гормоны я только не принимала, чтобы забеременеть.

– Ты женщина, Алира. Терпи. Это твоя обязанность терпеть боль и страдания. - Подошёл ко мне и поцеловал в лоб. Словно отметину поставил. Ненавидела, когда он так делал. Словно я труп.

– Я потерплю, - цедила сквозь зубы и сжимала кулаки, - только ради нашей семьи и ребёнка, которого мы так ждём.

– Моё дело оттрахать тебя хорошенько, а твоё – выносить и родить мне пацана. Что сложного Алира? Неужели эта информация не помещается в твою пустую головку?

– Я услышала тебя, - сглатывала неуважение и старалась жить дальше.

Моя свекровь говорила, чтобы я не принимала всё близко к сердцу. Родион вспыльчивый, но отходчивый. А ещё он очень меня любит, иначе бы не женился.

– Карина Валерьевна, раньше вы говорили другое. - Улыбалась свекрови, находясь в доме родителей мужа в день её рождения. Ездили мы к ним два раза в год. На день рождения его матери и отца. Общались от случая к случаю и вообще “любили” друг друга на расстоянии.

– Разве? Не помню. - Хмыкала женщина и смотрела на меня с таким лукавым прищуром, как будто выискивала в моих словах подтекст.

– Вы говорили, что Родик женился на мне только из-за того, что я залетела от него.

– Ну конечно, и это тоже.

Вернувшись из воспоминаний, я всё-таки дёрнула ручку двери и сама того не ожидая, поняла, что она не заперта.

Я была свободна, а значит, можно было попробовать добежать до телефона, а если получится, то и вовсе сбежать из дома.

6. Глава 5.

Прислушиваясь к каждому шороху, я кусала губы, но двигалась вперёд. Пройдя мимо ванной комнаты, поняла, что там никого нет. Она находилась всё в том же состоянии, в каком её оставил мой муж со своей шлюхой. Бокалы стояли на бортике джакузи, открытая бутылка шампанского на полу, мокрые полотенца, бельё и одежда - всё валялось и требовало немедленной ликвидации. По-хорошему, вместе со своими хозяевами.

Брезгливо поморщившись, прошла дальше. Наша спальня с Родионом, теперь уже общая. Представив, что его любовница могла касаться шелковых простыней, которые я с таким трудом выбила на распродаже, мне стало дурно и захотелось сжечь спальню, вместе с грязными простынями.

Сделав шаг к перилам на лестнице, посмотрела вниз. Никого. Интересно, куда делись эти двое? Может, одна, испугавшись скалки, сбежала, сверкая пятками. Я была бы не против такого расклада, чем меньше свидетелей, тем лучше.

Но я же не собиралась убивать мужа, хотя такое желание, за последний час у меня возникало не раз. Хладнокровно, жестоко, отрезать ему всё, что торчит, чтобы не повадно было на других баб прыгать.

Осмотрелась и начала медленно спускаться. Мне было страшно до такой степени, что руки дрожали, а зубы отбивали чечётку. Но боялась я не мужа, или его прошмандовки, я опасалась того, что у меня не будет больше такого шанса сбежать. Поэтому я шла предельно осторожно, оглядываясь и прислушиваясь.

Общая фотография, на которой мы были все вместе, лежала всё так же на полу, никому не нужная, присыпанная стеклом. Наклонившись, подняла её и, аккуратно убрав осколки, оторвала часть, где был Родион. Смяв её, выкинула подальше и поднялась.

Теперь на фотографии, которую я держала в руках, была я и моя любимая крошка.

Мы лучше будем вдвоём, чем с неадекватным отцом и мужем.

– Милый, я пойду в дом? - Услышала я голос Оксаны с улицы и проскользнула на кухню. Адреналин зашкаливал, сердце готово было выпрыгнуть из горла. По спине бежали струйки пота, и я отчаянно не знала, что делать дальше?