Я рассматривала его прищуренными глазами. Так или иначе, но он вызнавал у меня подробности моей жизни, которыми я не хотела делиться. И я не понимала, помощь это или чрезмерный интерес ко мне постороннего мужчины. Пусть я планировала развод и не собиралась прощать Орлова за измены, однако я еще замужняя женщина. Негоже мне общаться с другим мужчиной.

– Знаете, вы могли бы мне помочь, – протянула я, ведь поняла, что у меня действительно совсем нет тут вещей. Обращаться к мужчине было странно, непривычно, может быть, даже дико, но я не знала, что мне еще делать. И чтобы он, наконец, ушел. И чтобы каким-то образом обеспечить себя необходимым на время, которое я проведу в больнице.

А вдруг мне нельзя выходить? Кому мне звонить? Отцу? Юле? Свекрови? Сусанне? Меня даже внутренний смех разобрал. Как так вышло, что я оказалась бездомной, одинокой и неприкаянной при таком обилии родственников?

Ответ “как” лежал на поверхности. Когда тебя предают все твои близкие, ничего не остается, кроме как довериться чужаку.

Только потом до меня дошло, что я могла бы обратиться к персоналу больницы. Заплатить им за покупку необходимых мне вещей картой, которая не была заблокирована. Об этом я узнала, когда оплатила услуги отделения. Я могла бы позвонить своим старым подругам из интерната. Могла. Или домработнице.

Но все чувства перемешались во мне, и я, издерганная, нервная, запутавшаяся, попросила его купить мне вещи в магазине. Написала небольшой список и сказала, что он может дать его продавцу на кассе. Она подберет всё сама, ему даже ничего не придется делать, только заплатить. Сразу перевела ему нужную сумму на карточку, еще раз попробовала отказаться от услуг, но Роман настаивал.

Сказал, что всё равно вернется скоро к сестре и тоже обещал купить ей продуктов и воды. Наше общение отняло у меня много сил, и я в изнеможении упала на койку. Медсестра, вошедшая в палату, чтобы снять капельницу, открыла дверь, в которую, попрощавшись, вышел Роман.

Вскоре подошла врач и обрадовала меня тем, что с ребенком всё в порядке, наказала отдыхать, и я не стала спорить, впервые за долгое время оказавшись в одиночестве. Даже не думала, что получится поспать.

Но сон унес меня в тихое и спокойное место, где не было ничего кроме тишины и темноты. Наверное, мне нужен был этот промежуток, чтобы немного прийти в себя. Встав, я умыла лицо и стала смотреть в окно, пытаясь понять, что же мне дальше делать.

Сбежала от охраны, и что? Меня найдут в два счета. Я выиграла буквально несколько часов. Найдут, а что потом? Оставят меня здесь, ведь здоровье наследника превыше всего. “Его нужно еще родить, Лика, – сказала я сама себе. – Продолжишь так нервничать, и думать будет не о чем”.

Пока я размышляла, вернулся Роман. Он постучал в дверь и вошел, внося с собой сумку. Одежда, банные принадлежности, продукты, вода – он обо всем позаботился.

– Мне так неудобно, не нужно было, – благодарила я его от души, разбирая вещи.

– Лика, вы позволите навестить вас завтра? – посмотрел он на меня с надеждой, и я зачем-то кивнула.

Может, он забудет… Ведь не мог не видеть на моей руке кольцо и не понимать, что я жду ребенка! Вряд ли я настолько неотразима, что эти факты его не остановили.

Кольцо… Значит ли оно хоть что-то теперь?

Чтобы не расстраивать саму себя, я сняла его и убрала в сумочку.

Внезапно распахнулась дверь. Снова Роман?

Мои глаза чуть не вылезли из орбит. Потому что на пороге палаты стоял… Мой муж. Очень даже живой. И почему-то донельзя взбешенный.

– Что ты делаешь в гинекологическом отделении, Лика?