А сам смотрит в глаза. Глядит, с какой благодарностью я принимаю эту ласку.

Глубоко вдыхаю, когда прокурор начинает описывать круги вокруг моего узкого входа. Это кажется нереальным. Усиливает чувство предвкушения, питает панику, я ведь так и не сказала ему про девственность.

Я боюсь того, что он может сейчас сделать и, в то же время, хочу этого очень сильно. Будто без этого я не смогу освободиться. Очиститься от напряжения, которое накопилось внутри после грязных неприличных прикосновений и приказов.

Давид проталкивает палец внутрь моей дырочки. Неожиданно. Резко. Я глухо вскрикиваю, ловя ртом воздух.

Вокруг меня останавливается время. Я и сама будто замираю, а попка… Я снова подаюсь ей навстречу пальцам, выпрашиваю продолжения. Напряжение между моих ножек такое сильное, что приносит боль. Тягучая тяжесть, от которой хочется завыть.

Палец Давида начинает свое движение внутри меня. Но он лишь дразнит, не входит глубоко.

Мужчина неожиданно нажимает другим своим пальцем на чувствительное местечко спереди, и мои ноги подкашиваются. Стон получается громким и острым. Сердечные удары переходят на рваный ритм, но меня, кажется, уже больше ничто не волнует.

Палец во мне движется сначала медленно, растягивая, неторопливо лаская разгоряченные стеночки, а потом и вовсе замирает, когда другой палец вновь начинает играть с чувствительной горошинкой, спрятанной между складочек.

Потом они меняются, и я снова начинаю чувствовать движение внутри. Правда недолго. Давид укладывает вторую руку мне на спину и ведет по позвоночнику вниз, пока не замирает, нажимая куда-то в районе ребер. Больно. Но мне плевать.

– Это что еще за нахрен? – рычит он, а его палец резко покидает мое лоно.

Давид

– Я не уйду, пока вы меня не выслушаете! – грудь девчонки часто вздымается, пока Максим не скручивает ее в бараний рог, чтобы выпроводить.

Конечно же я сразу узнал эту малышку.

До сих пор помню ее мягкую киску. Такую узенькую, что даже палец протолкнуть не удалось. Теперь она замужем и там, наверное, запросто поместится вся моя пятерня.

– Максим, оставь ее.

Парень ставит девчонку на пол.

Красивая.

Гордая.

Строит из себя неприступную, а глаза горят. Вижу.

Какого хрена решил ее послушать – не знаю. Хотя, почему же?! Знаю. Незакрытый гештальт. Сука, которая не дала.