И я поняла страшную вещь: мать знала, что муж мне изменял.

5. Глава 5

— Она была уже с ребёнком… — тихо сказала мама. Алиса взяла в оборот Матвея и угощала его всеми пирожными, которые нашлись в доме. Это была настолько яркая чудовищная разница между детьми. Матвей всего сторонился и лишний раз не шевелился, а Алиса ему чуть ли в рот не заглянула уже. Она до визга радовалась, что у неё в гостях такой мальчик. Носилась как пропеллер. Они были в детской, а мы с мамой в зале откуда я прекрасно могла рассмотреть чем занимались дети.

— Когда это было? — безжизненно спросила я и вытерла слёзы рукой.

— Я не помню… — мама уткнулась лицом в ладони и затряслась от рыданий. — Это после аварии было. А когда именно не помню. Я их увидела в кафе одном. Даже названия не помню. Мне было так…

Мама подняла на меня заплаканные глаза. Я тяжело вздохнула. Теперь я понимала почему Ярослав так относился к моей семье. Он был внимателен и никогда не жалел никаких подарков. Папе машину поменять? Яр добавит. Мама на обследование легла, Яр поможет.

Он просто покупал молчание.

И выходило…

Родители меня продавали…

Алиса забралась на постель и прыгнула с неё. Матвей прижал к себе медведя и покачал головой, но Алиса мое «нет» через раз понимала, а тут… Она затащила Матвея на кровать и снова прыгнула. Матвей качал головой и аккуратно слезал.

— Понимаешь, я тогда вообще ничего не помнила. Меня просто захлестнула ярость… — тихо продолжила мама. — Моя девочка едва ногами передвигала, а он с кем-то по кафе ходил. Я даже не подумала, что это клиентка или как. Я просто подлетела и стала лупить его сумкой. Он меня быстро погрузил в машину…

У мамы растрепался пучок на голове, и она была сейчас настолько разбитой и раздавленной, что мое дочернее сердце обливалось кровью.

— Он сам во всем признался? — тихо спросила я, и закусила костяшку на указательном пальце. Руки пахли ванилью и шоколадом после работы.

— Он не успел… — мама снова зашлась рыданиями, а Матвей в этот момент что-то тихо стал объяснять Алисе. Она нахмурилась. Свела маленькие бровки и топнула ножкой. Потом покачала головой и, обняв растерянного Матвея, снова повела к кровати. — Я почему-то сразу стала его обвинять. Он все слушал, а потом просто выдал, что и так много делает для нас и такую его ошибку уж можно простить. И вообще я никому лучше не сделаю, если все тебе расскажу. А с девицей он все решит. И ты никогда ни о чем не узнаешь…

— Как ее звали? — спросила я, пытаясь свести все ниточки воедино.

— Откуда мне знать? — вспыхнула мама. — Ты думаешь мне до этого было? У меня единственная дочь только на ноги встала. Я внука потеряла. Я чуть тебя не потеряла. Мне вообще было плевать на эту лохудру. Мне, если честно, и на Яра было плевать. Просто я понимала, что ты без него не выживешь…

Я горько усмехнулась.

Папа профессор философии в университете. Мама руководитель творческой деятельности в школе. И я… Кондитер.

Откуда бы деньги на мое восстановление? Лекарства? Правильно мама сказала, я бы не выжила. И положа руку на сердце, я была так благодарна Ярославу, что мне кажется яд бы из его рук пила и улыбалась. Все бы сделала, попроси он меня. И ребёнок…

Я бы кричала, плакала, обвиняла… но смирилась бы. В благодарность за дочь. За себя.

Но Яр решил, что будет иначе. А иначе я не была согласна. Я не могла проглотить его предательство. Проглотить означало признаться в том, что Яр имеет, а не имел на него право. А подвергать жизнь дочери нахождением в семье где нет ничего стабильного, я не готова была.