– Прекрати истерику!

Командует так, что у меня волной идут мурашки по спине, знобит. Я в слезах смотрю в лицо собственного мужа и ощущаю, насколько мне больно, просто невероятно…

– Прекратить истерику?! – спрашиваю и ощущаю, как у меня зуб на зуб не попадает. Меня буквально потряхивает. – Как ты мог, Сева?! Как ты мог?!

Только и могу, что кричать свои вопросы сиплым, севшим от переживаний голосом.

– Прекрати немедленно. Сейчас не время.

Голос моего мужа пропитан ледяными интонациями, он звучит настолько уверенно и буквально морозит меня своим взглядом, что от неожиданности я даже прекращаю реветь, только и делаю, что смотрю широко распахнутыми глазами в лицо мужчины, который предал меня прямо на свадьбе!

Прямо на свадьбе! Я уж не знаю, плакать мне или смеяться, потому что казалось, что такое только в анекдотах возможно или же в плохих комедиях, в жизни… в жизни это очень больно, это невыносимо просто…

– А когда время?! Может, скажешь, чтобы я возвращалась на празднование нашей свадьбы и дала тебе здесь все закончить?!

Рычу тигрицей, кажется, я готова располосовать такое красивое и холодное лицо моего мужа в кровь.

– Вероника.

Коротко. Обращается ко мне моим полным именем, хотя всегда называл иначе, более ласково. Ника… Никуся… Никуська… а я улыбалась и чувствовала себя самой счастливой.

Дура! Как же я была глупа.

– Я не понимаю тебя, Сева?!

Вопросы слетают с моих губ, слезы высыхают, истерика как-то сама сходит на нет, а я только и делаю, что смотрю в глаза мужчины, который вспорол мне грудную клетку и, кажется, сердце мое вырвал, разорвал его на части…

– Я повторять сто раз не буду. Соберись и успокойся, – проговаривает муж с расстановкой, так, как если бы разговаривал со своим провинившимся подчиненным.

– Я не могу успокоиться! Ты хоть представляешь, что я сейчас чувствую! – вырывается у меня с надрывом.

Серо-голубые глаза моего мужа темнеют, они словно цвет меняют, становятся темными, как самое настоящее грозовое небо.

– Не время и не место для обсуждений, – отрезает.

Я просто прихожу в полный шок, потому что Всеволод не отрицает, не пытается оправдаться, не извиняется!

Он только давит! Будто бы каждой косточкой ощущаю асфальтоукладчик, которым он проезжается по мне прямо сейчас.

– Как ты мог так со мной поступить?!

– Вероника. Ты сейчас только утяжеляешь ситуацию.

– Это я утяжеляю?! Это ты меня в номере для новобрачных обнаружил с другим мужчиной?! А, Доронин?!

Стоит только произнести эту опасную фразу, как глаза моего мужа вспыхивают каким-то потусторонним яростным пламенем. Он наклоняет свое лицо к моему, пресекает малейшую попытку отодвинуться и выдыхает прямо мне в губы:

– Я сказал: хватит! Сейчас не время и не место! Держи себя в руках, Ника.

Столько холода в этих интонациях, столько льда, что меня обжигает.

– Ты теперь моя жена. Вероника Доронина. Ты обязана контролировать эмоции, – проговаривает, глядя прямо мне в глаза, а я понять не могу, где потерялся тот Сева, которого я так сильно люблю, тот мужчина, который мне в любви клялся, который хотел прожить со мной жизнь.

Ведь семья – это про верность, правда? Про любовь, про взаимопонимание…

– За что ты так с нами?! Се-ва! – всхлипываю, всматриваясь в такие чужие сейчас и колкие глаза моего мужа…

– А ты не знаешь?! – вздергивает бровь и смотрит на меня так, словно готов меня одним взглядом испепелить.

Он даже сейчас выглядит великолепно. Идеальный. Мой взгляд соскальзывает по волевым чертам, опускается к губам, которые в эту секунду Всеволод сжал в лютом недовольстве, перетекает на волевой квадратный подбородок, как всегда идеально выбритый, проходится по кадыку на широкой бычьей шее и… застывает на следе алой губной помады на воротнике сорочки моего мужа…