7. Глава 5

- А вам, правда, неинтересно, что сказал ваш муж? - этот Никита, помимо того, что напевает всю дорогу, так еще и лезет в мою личную жизнь. За какие грехи он мне достался?

- Если вас сейчас разорвет от этой информации, то вываливайте все, в целях нашей безопасности.

- Вы манипулянтка и притворщица. И упали не по-настоящему, а чтобы привлечь его внимание. Интересно, а вы всегда так делаете? — он не унимается, этот идиот.

- Знаете что, Никита. Он прав, все так и было, - выпуливаю и поворачиваюсь к окну. - Вам действительно стоит заткнуться. Потому что вы понятия не имеете, о чём говорите.

Он открывает рот, чтобы что-то ответить, но я перебиваю его.

- Думаю, вы из тех мужчин, что тоже прошли бы мимо, если бы ваша жена упала перед вами, истекая кровью, вы даже не заметили такой оплошности. Вы бы просто прошли мимо, напевая очередную дурацкую песенку. Так что не вам судить, как и почему я упала.

- Я просто передал его слова. Мне-то за что досталось?

Никита поджимает губы и молчит. Впервые за всю дорогу. Его лицо становится серьезным, и теперь он выглядит не просто раздражающим, а немного испуганным. Отлично. Это чувство мне гораздо больше нравится.

Я снова отворачиваюсь к окну. За стеклом проплывают серые дома и мокрые дороги. Дождь начинает накрапывать, капли стекают по стеклу, оставляя за собой извилистые дорожки. Кажется, весь мир сейчас плачет вместе со мной.

Оставшуюся дорогу едем в тишине. Когда машина останавливается у нашего дома, Никита поворачивается ко мне. Его лицо не выражает никаких эмоций.

- Я просто выполняю свою работу, - бормочет после долгого молчания. - Мне нужно было узнать, что случилось.

Хлопаю дверью. Захожу во двор ,и только сейчас ко мне доходят его слова.

“Выполнял работу?” Что это значит? Он засланный казачок?

Я захожу в дом. Внутри всё ещё кружится от пережитого дня, но теперь к головокружению примешивается злость. Злость на себя, на Николая, на весь этот мир, который, кажется, решил сегодня устроить мне проверку на прочность.

На кухне хватаю большие ножницы, те самые, которые всегда лежат в ящике рядом с разделочными досками. Руки дрожат, но я сжимаю их так крепко, что пальцы начинают неметь. Иду в спальню, где аккуратно сложены рубашки Николая - его любимые, дорогие, идеально выглаженные. Сколько же часов жизни я провела, их, приводя в идеальное состояние.

Первая рубашка трещит под лезвиями. Звук разрезаемой ткани отдаётся в ушах, как гром. Вторая, третья... Каждый взмах ножниц словно высвобождает часть того, что я загоняла в себя годами. Мои движения становятся все быстрее, а дыхание - прерывистее. Я больше не могу остановиться. Кажется, я даже получаю удовольствие. Кто-то бьет посуду, а я нашла другой выход.

Когда последняя рубашка оказывается разрезанной, я собираю все полоски и делаю импровизированный салют. По спине бегут мурашки, на секунду просыпается страх, замираю, глядя на эту картину.

Иду на кухню, ставлю чайник. Хочется горячего, крепкого чая, чтобы согреться изнутри. Но прежде чем я успеваю достать кружку, слышу звук открывающейся входной двери. Шаги, даже по звуку, слышу хромоту. Точно муженек пожаловал.

- Марго, что здесь происходит?! - рявкает Николай так, будто его слова могут разрушить стены. - Какого черта ты творишь, женщина?!

Я медленно поворачиваюсь. Его лицо перекошено от гнева, глаза горят холодным огнём. Он всегда был так уверен в своей правоте, в своей власти надо мной. Сейчас этот взгляд только подливает масла в огонь внутри меня.

- Что за бардак здесь творится?! Я ушел из больницы! Дура! - орет он еще с порога. - Я приехал, потому что беспокоился! Думал, ты при смерти!А ты тут что, решила устроить конец света?