Откидываюсь на подушки, представляя картину в кафе. Женушка, скорее всего, трясущимися руками держит чашку кофе, а рядом этот хлыщ Никифоров разыгрывает спектакль про случайного знакомого, выманивает из нее по слову, вытирает ей слезы бумажной салфеткой.

Усмехаюсь про себя. Люди думают, что власть - это деньги. Наивные. Власть - это информация. А я знаю каждое движение моей маленькой мышки. Думает, что я побегу за ней? Николай Катаев не бегает за женщинами. Это они бегают за мной.

Ника уже давно ушла, но ее запах все еще витает в палате. Интересно, что она сказала, если бы знала, что ее роль временно отошла на второй план? Хотя... какой смысл ей знать? Она ведь просто инструмент.

Мой взгляд падает на медкарту. К концу недели должны выписывать. Отлично. Пора заканчивать этот цирк с больницей.

Никифоров присылает первое сообщение.

Маргариту Федоровну нашел. Она в кафе Амели, это прям радом с больницей. Сидит у окна. Только что сделала заказ - какой-то странный кофе и торт. Пыталась спрятаться за меню, когда я подсел. Сижу рядом, пытаюсь завязать разговор.

Отправляю смайлик “класс”

Пытался завести разговор. Довольно замкнутая. Ее телефон молчит - ни одного звонка или сообщения. Похоже, она ждет вашего...

А вот выводы буду делать я. Бесит, Никифоров переходит границу.

Не твоё дело, что она ждёт. Есть ещё кое-что?

Никифоров продолжает вести репортаж с места события.

Кажется, она не знает, чего хочет. Даже заказала какой-то странный десерт, просто тыкая пальцем в меню. Нервничает сильно.

Отлично. Продолжай наблюдать. И запомни - никаких активных действий без моего приказа.

Понял, шеф.

Доедаю апельсин, с этим стрессом пожрать нормально не получится. Никифоров звонит

- Маргарита Федоровна расплатилась и вышла. Идет к такси. Похоже, домой, - без эмоций, просто рапортует.

- Отлично. Проводи домой и можешь быть свободен.

Кладу трубку. Все идет по плану. Марго вернется домой, будет ходить по комнатам, как призрак, готовить ужин, притворяться, что ничего не случилось.

А потом... Потом я вернусь домой и покажу ей, кто здесь хозяин. Без криков, без сцен - просто холодным презрением и расчетливыми действиями.

Телефон снова вибрирует. Никифоров.

- Говори, - рычу я в трубку, уже предчувствуя неприятности. Когда человека становится много, когда он старается перенять внимание, всегда дерьмово заканчивается.

- Николай Семенович, Маргарита Федоровна поскользнулась, - в голосе тревога.

- Ты теперь о каждом ее чихе будешь мне сообщать? - начинаю заводиться.

- Нет, боюсь, что перелом или сотрясение. На улице такой гололед, а она прям под машину полетела, хоть таксист успел на тормоз нажать.

Моя рука сжимает телефон так сильно, что тот мог бы треснуть. Значит, решила разыграть спектакль? Думает, что истерика и больница заставят меня сжаться? Ошибается.

- И? - мой голос ледяной.

- Я вызвал скорую. Дождусь, потом сообщу.

- Никифоров, ты же не нянька. Не надо каждый шаг мне описывать.

Отключаюсь. Так. Маленькая драматическая постановка, да? Хочет показать, какая несчастная? Что ж, я тоже умею играть.

Ковыляю на сестринский пункт. Подаю красотке на ресепшене документы.

- А выпишите, меня, пожалуйста, - улыбаюсь, протягиваю апельсин

- У вас еще два дня...

- Выписывайте немедленно, - мое лицо и тон голоса не терпят возражений.
Вызываю водителя. Еще неделю не смогу ездить сам. Бесит эта беспомощность.

Никифоров бдит.

От госпитализации отказалась. Везу домой.

В машине прокручиваю в голове события. Она специально все подстроила - от истерики до отказа от госпитализации. Думает, что таким образом вернет контроль? Наивная.