Я молча наблюдаю за Иваном. Рассматриваю мужчину, с которым видела свою старость и многое из того, что уже не сбудется.

Смотрю и не понимаю, как он может быть таким… спокойным? Днем, солгав, что на работе, он ходил по магазинам с женщиной и ребенком. Счастливо проводил время, втаптывая в грязь обмана меня и наших детей. А теперь он здесь. Как будто ничего не было. Как будто все в порядке.

Каким человеком нужно быть, чтобы вытворять такое и не мучаться совестью?

Оставив сумку на полу, Иван подходит ко мне, стоящей теперь у окна. Его руки опускаются на мою талию, а дыхание проходит по затылку и жалит шею в поцелуе.

Внутри пустота. Я вообще никак не реагирую. Но и не отталкиваю.

– О чем ты хотела сегодня поговорить? – Иван кладет голову на мое плечо, прижимаясь еще ближе.

Подавив рвотный рефлекс от омерзения, которое я сейчас чувствую, разворачиваюсь к нему лицом. И из-за этого ему приходится увеличить между нами расстояние. Размыкаю губы, чтобы снова задать тот самый вопрос:

– Где ты сегодня был, когда я тебе звонила?

Мои глаза сужаются в поиске эмоций, но муж как глыба льда. Однако ему хватает совести отвести взгляд.

– Господи, ты меня не слышала, что ли? Я был на работе, Карина.

Его голос привычно груб.

– И где же была эта твоя работа? В офисе или за его пределами? – мой голос приобретает нотки насмешливости, из-за чего муж выгибает удивленно бровь.

– Ты на что-то намекаешь?

Я снова усмехаюсь, проявляя в то же время сплошное безразличие.

– Вань, знаешь, все это твое дурацкое поведение, ложь… Ты ведешь себя не лучшим образом. И вот что я тебе скажу: ты об этом рано или поздно пожалеешь. Не надо делать из меня дуру.

– Мы снова вернулись к твоему сумасшествию? Что с тобой вообще происходит? – отбивается Иван от меня, потому что ответить ему больше нечего.

Тут я понимаю еще одну вещь: на каждый мой правдивый выпад он выставляет меня дурой и съехавшей с катушек женщиной, потому что не знает, как быть. Заяви я ему об измене и другой семье при детях, он повторит этот трюк, и они ему поверят. Даниил однозначно, а вот Катя… возможно тоже.

Поэтому сначала нужно собрать доказательства, чтобы не быть голословной. Не стоило мне и сыну ничего рассказывать. Хотя он предельно ясно озвучил свою позицию.

Иван подходит к сумке, и я все же спрашиваю:

– Куда ты собираешься?

– В командировку на несколько дней, – отвечает таким голосом, будто рад, что я проявила интерес.

А я лишь иронично улыбаюсь, покачав головой.

Командировка. Какая же чушь! Но мне она сейчас на руку. Мне необходимо пространство между нами. Иначе я начну задыхаться в облаке обмана и презрения к человеку, которого простила однажды и поверила в надежде вернуть к жизни любовь.

Я совершила ошибку. Сейчас же я не могу допустить даже малейшей оплошности.

Поужинав, муж собирается и быстро уезжает. А я облегченно выдыхаю. Не могу представить, что со мной было бы, ляг я с ним в постель. Одно только присутствие мужа и его губы на шее уничтожали меня по миллиметру.

Дождавшись возвращения дочери, я принимаю душ и ложусь спать, а утром день начинается как обычно. За одним исключением, что сын дуется на меня и не желает разговаривать.

Сергей звонит ближе к обеду и говорит, что прилетит уже вечером. Я облегченно выдыхаю. Тянуть с этим делом нет ни желания, ни смысла.

Вчерашний ужин я оставляю в холодильнике. Тот, кто захочет поесть, просто разогреет его себе. Сама же я еду на встречу в ресторан, недалеко от гостиницы, где остановился Сергей.

Мне становится стыдно, что я не поставила в известность о ситуации в моей семье сестру. Но она столько всего пережила, что не хочется нагружать ее проблемами и переживаниями. Я желаю, чтобы она наконец улыбалась и была счастлива. Однако я не могу отрицать, что ее поддержка мне очень нужна.