– Мам, поехали к нам. Давай хотя бы пару дней у нас побудешь. Я ведь знаю, что ты будешь сидеть тут и нервничать. Сейчас отец придет, будет рассказывать тебе, почему от тебя уходит и все такое. Я не хочу, чтобы ты изводила себя.

– Сынок, – глубоко вздыхаю, кладу руку на свое плечо и сжимаю его ладонь. – У нас все равно должен состояться разговор. Его не избежать. И чем раньше он состоится, тем проще для меня. Не переживай, я справлюсь, – пытаюсь улыбнуться, но губы предательски дрожат, а глаза наполняются слезами. – Ты лучше побереги здоровье беременной невесты, ладно? Мы все переживем, сын. Все будет хорошо, – обнимаю его, встав на цыпочки.

– Скажи мне честно, Лерка повелась на модельную карьеру? Только не защищай ее. Она уже не маленькая.

– Не знаю, – снова вздыхаю я. – Говорит, что про их любовь сегодня впервые услышала. Сначала разозлилась на отца, а когда ей позвонили из какого-то агентства, то сразу вся злость куда-то исчезла. Думаю, эта Карина помогает ей пробиться в модельный бизнес, вот и мечется между мной и своей мечтой стать моделью.

– Пусть станет моделью, мам, – снова пристально смотрит на меня сын. – И до конца своей жизни помнит, как переступила через собственную мать.

– Мы с ней позже еще раз поговорим. Ты ж знаешь Лерку, она сначала наделает глупостей, а потом жалеет. Лишь бы учебу не бросила, глупая. Через год университет должна окончить, а тут какая-то девица решила запудрить ей мозги модельной карьерой.

– Своя голова есть на плечах! – рявкает сын. – Если будет общаться с отцовской любовницей, я перестану считать ее сестрой.

Больше всего на свете я не люблю, когда мои дети ругаются. С самого детства твердила им, что они должны стоять горой друг за друга. Богдана учила, чтобы всегда поддерживал и защищал младшую сестру, а Леру – чтобы ее брат в любой момент мог обратиться к ней за помощью или советом.

Я знаю семьи, в которых брат и сестра становились врагами во время дележки наследства, или их вторые половинки настраивали против семьи. Поэтому не переставала говорить детям, что они друг для друга самые близкие люди, и что ни друзья, ни подружки, не способны заменить родную сестру или брата.

И мне так больно сейчас слышать из уст сына, что он перестанет считать Леру сестрой…

Я его прекрасно сейчас понимаю. У самой сердце кровью обливается из-за ее поступка.

Да другая бы на ее месте взяла и послала это агентство к чертям собачьим, обняла бы мать и сказала, что ни на кого ее не променяет.

А она в улыбке расцвела, когда ей позвонили… И сразу забыла о том, что у отца есть беременная любовница.

– Богдан, вези Машу домой, – натянуто улыбаюсь сыну.

Он подходит к окну, отодвигает штору и набирает полную грудь воздуха.

– Машина отца во дворе. Значит, он на улице стоит. Ждет, когда мы уедем, и только тогда поднимется с тобой поговорить.

Я с трудом уговариваю его поехать домой, затем убираю со стола чашки, а сама места себе не нахожу от предстоящего разговора с мужем.

Видеть его не могу.

Беру со стола телефон, на который только что пришло сообщение, смотрю на экран и, в шоке округлив глаза, прижимаю дрожащую ладонь ко рту.

– Сволочь… – шепчу прерывисто. – Какая же он сволочь…

Катя

Смахиваю с лица злые слезы и еще раз, только уже внимательно, читаю сообщение, которое мне только что прислала мама моего постоянного пациента.

«Екатерина Андреевна, добрый вечер! Сразу прошу меня извинить за это сообщение и за то, что лезу не в свое дело, но считаю нужным сообщить вам об этом. Помните, мы с вами как-то встретились в кафе Камин, где я работаю…»