– Признался? В чем? - Сокрушенно спросила Тоня, обнимая меня за плечи.

– У него семья. Жена и сын. Вот уже двадцать лет, как он живет с ними.

– Да ты издеваешься! - Выкрикнула золовка и посмотрела мне в глаза, а потом тяжко вздохнула. - Не издеваешься, да? Блин. Вот же блин. Гадство какое. Я не верю, Мариш. Ну и гад, мой братец.

– Гад? Это не то слово. Он… он, настоящий предатель. Что мне теперь делать? - Дрожащими губами спросила и уткнулась ей в плечо, вздрагивая от рыданий.

– Что делать? Что делать? Вначале тебе нужно успокоиться. А ну, пойдем отсюда, в дом.

Золовка помогла мне встать, и мы прошли через веранду и вернулись в гостиную. Тоня быстро заварила мне успокаивающий ромашковый чай и достала из аптечки пустырник.

Мы сели за стол, и она поставила передо мной кружку с чаем и немного воды в стакане с успокоительным. Я быстро все выпила и посмотрела на родственницу.

– А дальше что?

– Ты успокоилась?

– Немного да. Стало чуть полегче.

– Ну вот и славно, а теперь давай поговорим.

– О чем говорить? - Пожала я плечами, постукивая ложкой по фарфоровой чашке. От гнусного предательства любимого мужа мое сердце разрывалось от боли и жалости к себе.

– О том, что нужно делать дальше. Ты собираешься прощать Сашку?

– Прощать? - Изумленно спросила я, поднимая глаза на золовку. Покачала головой и выдавила из себя всего лишь одно слово. - Никогда.

– Хм… ну ладно, понятно. Возможно, сейчас в тебе плещут эмоции и ты не совсем готова к прощению любимого мужа. Но…

– Я не собираюсь прощать того, кто лгал мне всю жизнь, - прохрипела я, делая глоток чая из кружки и смягчая надсаженное от боли горло.

– Может, он просто не хотел причинять тебе боль? - Пожав плечами, спросила золовка.

– Тоня, я все понимаю. Ты сейчас выгораживаешь своего брата, потому что относишься к нему заранее субъективно. И чтобы он не сделал, ты будешь любить его постольку, поскольку он твой брат. Но я…

– Нет, дело не в этом… - перебила меня Тоня.

– Пожалуйста, выслушай меня, - спокойно ответила. И родственница мужа кивнула, соглашаясь со мной, - спасибо. Он твой брат, а для меня муж. Любимый, ненаглядный, обожаемый муж, с которым я прожила больше двадцати лет. Я всю жизнь любила только его, у меня вообще никого не было до него. Саша стал моим первым мужчиной и мужем, и, естественно, я не представляю, как это жить без него. Он мой воздух, которым я дышала все эти годы, и сейчас, я чувствую, как это воздух мне резко перекрыли, оставив лишь тонкую струйку, чтобы не умереть. Но я не могу, - процедила сквозь зубы, чувствуя невероятную злость на весь мир, - просто не могу вздохнуть. Как рыба, которую выбросили на берег. Хватаю губами спасительный кислород и ощущаю, как глотаю яд. Я задыхаюсь и медленно умираю. Понимаешь меня? Понимаешь?! - Крикнула я и ударила ладонью по столу. Тоня вздрогнула и удивленно посмотрела на меня.

– Да.

– А ты говоришь простить, - прохрипела я, - а ты говоришь, не хотел причинить мне боль. Он просто убил меня своим признанием. Уж лучше бы я и дальше ничего не знала, чем вот так.

– Мариш, ну не убивайся ты так, - жалостливо произнесла золовка и сжала мою ладонь, - хочешь, я с ним поговорю? Сейчас еще маму подключим.

– Тоня, очнись! - усмехнулась я, - Саша не маленький мальчик. Он мужик. Ему сорок пять лет и ты думаешь, он будет слушать маму? Серьезно? Нет, ты все же наивнее, чем я.

– Если бы был жив отец, он бы с ним поговорил по-мужски. И, возможно, тогда…

– Что возможно? Двадцать лет измен нельзя просто так взять и вычеркнуть из жизни. У него же сын от любовницы и еженедельные случки с ней. Это тоже вычеркнуть? Нет, всё слишком сложно, как сказал сегодня твой брат. И, возможно, в этом я с ним полностью согласна.