Мерзавка.

– Папа! – орет сын, выходя из себя и, кажется срываясь уже окончательно. – Да подумай же ты, что творишь! Это точка невозврата, ты что, не понимаешь? Когда поймешь, что натворил, уже ничего не сможешь вернуть. Никто не будет слушать твои просьбы о прощении. Это же не игрушки, не руби с плеча. Я в свои двадцать три никогда бы до такого не опустился. Даже если бы хотел сделать своей девушке больно. Это не по-мужски, отец. И уж тем более не для мужика под пятьдесят.

Он вздыхает так, словно запыхался, а я не могу не восхищаться тем, насколько силен мой сын. Противостоять отцу способен не каждый.

– Блин, тебе полтос, папа. Ты гонишь, что ли? Да пофиг, делай со мной что хочешь. Мне наплевать. Но маму опускать не надо. Мы не твои марионетки.

Леша выходит из себя. Он краснеет и надвигается на Андрея, брызжа слюной.

– Ты вообще кто такой, чтобы так со мной говорить? Я тебя своими руками удавлю, щенок!

Он заносит руку, чтобы ударить Андрея, но я встаю перед сыном и заслоняю его собой.

– А ну не смей! – кричу на него в ответ и толкаю, упираясь руками в его грудь.

– Какой же ты идиот, Леша! Матерь божья, ты просто кретин! Как ты смеешь так себя вести? Мужик, твою… – Карина окончательно выходит из себя.

– Только попробуй прикоснуться к моему ребенку, подлец! Разрушил брак, так возомнил тут себя мужиком? Это сейчас ценится у таких девиц как она? Руку поднять на своего ребенка? Обматерить и развалить семью? – Я смотрю ему за спину. – Интересно даже, что случится, когда он найдет кого-то поинтересней, а ты станешь не нужна.

Она закатывает глаза. Алина хлопает в ладоши, но мне просто наплевать. Я продолжаю:

– А ты, Алексей, имей смелость меня выслушать! Безжалостно рушишь построенное, а выслушать не хватает выдержки? Говоришь всем, что у нас был дерьмовый брак? Ложь! Долгое время все было идеально! Да, по-своему, с проблемами, но идеально для нас. Двадцать пять, мать его, лет! А ты тут кричишь, какой ты бедный и несчастный.

Указываю на сына, на него и дочь, сидящую на том же месте.

– Вся семья – руины, Леша. Ты разрушил все за один день.

– Господи! – Он остервенело трет лицо и рычит: – Ты кто вообще такая, чтобы что-то мне говорить, Ира? Ты, – тычет в меня пальцем, – будешь указывать мне? Я тебя не люблю, ты что, не поняла? Уже давно не люблю. Более того: ты мне противна. И ты, и твое высокомерие. Ты раздражаешь и бесишь. Находиться рядом с тобой – гребаная пытка. Да кто вообще способен тебя вытерпеть? Разве что этот маменькин сынок.

Он улыбается.

– Твое эго раздулось на весь этот дом, а ты и не заметила. Только и слышно: «Я вся такая классная», «Я такая успешная, посмотрите». Словно ты мужик, а не женщина.

– Что? – охреневаю я. – Ты…

Боже мой, так вот в чем дело? Сказать мужу, что мои дела идут хорошо – хвастовство и высокомерие? Быть успешной нельзя, потому что это задевает его мужскую душу? – Мысли плывут, я не могу поверить, что это и есть тот самый камень преткновения.

Осознание сказанного мужем заставляет улыбнуться. На самом деле мне хочется злорадно рассмеяться, ведь он настолько жалок сейчас передо мной и всеми, кто здесь находится.

– Окей, – говорю даже слегка примирительно, давая понять, что я его услышала. – Не любишь – окей, Леша. На свой счет я не сомневаюсь. И жизнь наладится, и ошибка в виде тебя забудется, не переживай. А ты оставайся среди змей, – киваю в сторону дочери и его любовницы. – По-твоему, это справедливый обмен? Равноценный? Так наслаждайся. Сегодня ты на коне, а завтра твоя любовница принесет тебе сотни проблем. Ладно. Она самая-самая, никто не спорит. Я по другую сторону, плохая. Но на тебя я точно не претендую. Просто давай по-быстрому завершим все это, разберемся с документами и забудем друг о друге. Я лично этим займусь.