Нет, ещё и кружок тут я не осилю. Пора обратно.

Разворачиваюсь и кое-как добегаю до дома.

– Кошмар! Как это вообще может нравиться? – еле говорю, так как вдохи делаю уже через силу. Ноги так вообще пылают. И такое чувство, что они вот-вот отвалятся.

– О, Татьяна Васильевна, здравствуйте. Бегом занялись? – радостно спрашивает Петр, а я иду уже вдоль стеночки. Главное – дойти!

– Считай, уже бросила! Это какая-то пытка!

– Вы просто не привыкли, – смеётся консьерж и весёлым взглядом следит, как я еле ползу к лифту.

Ещё две минуты – и я вообще отключусь. Вот почему я занялась именно бегом? Надо было йогу выбрать. Сидела бы себе на коврике и меняла позы.

Нажимаю на кнопку вызова и, пока едет лифт, облокачиваюсь на стену и медленно съезжаю по ней. Кайф! Прохладный пол – то, что мне нужно!

– Можно я вот так тут и останусь? – спрашиваю сама не знаю кого и от наслаждения закрываю глаза.

25. Глава 13,2

– Тань, привет! – звучит радостный голос, и, открыв глаза, я вижу Демьяна в спортивных шортах и мокрой футболке. Видно, тоже с пробежки. Но почему он выглядит так идеально?

– Привет, – отвечаю вымученно.

– Бегаешь?

– Уже нет. И не думаю, что ещё когда-нибудь этим займусь.

– Почему? – смеётся, приседая передо мной, и рассматривает мою убитую тушку.

– Это чистой воды пытка. Не занималась, и, видно, не стоило.

– А зачем тогда начала?

– Да вот захотелось чего-то нового. Но, похоже, переборщила. Демьян, я ног не чувствую. Так и должно быть? – спрашиваю страдальческим голосом, чем только веселю соседа.

– В первый раз всегда так.

– Кошмар. Могли бы хоть предупредить.

Тут приезжает лифт, двери открываются, а я думаю, как бы внести туда свою тушку. Домой, надо добраться домой.

Сосед смотрит на открытые двери и на замученную меня. Думаю, он тоже прикидывает, как мне туда попасть.

– Демьян, можно вас попросить сделать для меня одну вещь?

– Смотря какую.

– О, сущую мелочь.

– Ну… если так, говори, – соглашается, а я сама не верю в то, что сейчас скажу и сделаю.

– Забудьте следующие пять минут.

Мужская бровь выгибается в удивлении.

– Очень необычная просьба. Но… хорошо. Обещаю не вспоминать следующие пять минут.

– Отлично! – говорю, а потом, перевернувшись на четвереньки, заползаю в лифт под дикий хохот соседа. Он даже сам падает на свой зад от смеха.

– Таня-я-я! Ну вот что ты за женщина?!

– Уставшая. У меня правда ноги уже не разгибаются. Поехали!

– Ну нет, я не могу оставить больную соседку. – Это он о чём?

Демьян входит в лифт, нажимает мой этаж, а потом, присев, подхватывает меня на руки.

– Эй! – вскрикиваю, хватаясь за его шею.

– Держись. Отнесу тебя домой.

Он всё ещё посмеивается, а я вдруг понимаю, что меня очень давно не носили на руках. Кажется, последний раз был, когда я родила Эмму. Тогда муж на радостях подхватил и закружил меня. И всё, больше я не удостаивалась такой чести.

– Ты опять грустишь. Так больно? – уже серьёзно и обеспокоенно спрашивает Демьян.

– Нет, хотя ноги всё ещё гудят.

– Тогда в чём дело? У тебя такое грустное лицо.

– Пустяк.

– Тань, я не отпущу, пока не услышу причину. Вдруг ты врёшь и тебе на сам деле больно?

Вот что за упрямый мужчина!

– Я всё ещё жду!

– Ладо! Я попыталась вспомнить, когда муж последний раз носил меня на руках.

Сосед хмурится, а потом с сожалением смотрит на меня и интересуется:

– Видимо, это было давно?

– Даже слишком. Возможно, на руках принято носить только молодых. Я-то уже устаревший товар.

– Так! Это что вообще за слова? Как женщина может так о себе говорить? – От его строгого тона я аж вздрагиваю.