Но это не моя забота, и вообще…
Плевать уже. Андрей сделал выбор. Вернее, я сделала этот выбор за него.
Нравится Лялечка? Пиздуй к Лялечке! Я больше не собираюсь рыдать, переживать, страдать по ублюдку, который оказался предателем.
Хватит! Настрадалась уже. Уже побыла всепрощающей.
Это ведь он тогда еще и плакал на моем плече! Прощения просил! Говорил, что бес его попутал.
Угу, бес, как же! У всех этих кобелей один бес, тот, что пониже пояса, в штанах. Они его еще ласково называют младшим братишкой. Идиоты хреновы.
Почему все мужики такие идиоты?
Чтобы я еще хоть с одним таким уродом связалась? Нет уж!
На хрен надо!
Дети выросли, слава богу, можно пожить для себя. Благо я это заслужила. И деньги у меня есть.
Да вот еще, о деньгах, об имуществе – надо позаботиться.
– Эвочка, ты меня слышишь? Я сейчас приеду!
– Приезжай, заодно чемодан заберешь.
– Чемодан? Какой чемодан? В смысле? А я куда пойду?! Это и моя квартира тоже! Ты решила себе ее оставить? – тоже закипает мгновенно, ничего, я его остужу.
– А знаешь, Лисицын, я передумала. Не приезжай домой. Найди Демида сначала. Найдешь – тогда можешь возвращаться. Понял меня?
– Эва, я…
– Я сказала, ты меня понял? – говорю голосом, которым никогда еще не разговаривала с мужем. Стальным и жестким. Да, да, я так умею!
– Понял, Эвочка, понял, да… я… Я найду, хорошо, я…
Эта мелкая гадюка еще что-то там подвякивает на заднем фоне, но мне точно наплевать. Кладу трубку.
Сажусь на диван.
Опускаю руки на голову.
Какая же мерзость.
Разве я это заслужила? Как же мне хочется сейчас дать мужу по морде, смачно так, хорошо, чтобы руки ныли от боли. Руки, а не сердце.
Всё равно ведь болит.
Как это ужасно – быть преданной! Снова преданной!
– Мам? Что там? Ты с папой говорила, да? Он там… Он где?
Дочка смотрит с сочувствием, понимаю, что она что-то слышала, но не всё. И я должна буду ей как-то рассказать. Но сейчас просто нет сил. Хлопаю по диванчику, чтобы села рядом, обнимаю.
– Да, с папой. Он у бабушки. Сейчас поедет искать Демида.
– Хорошо.
– Давай-ка, ложись уже спать, завтра в институт тебе.
– А ты?
– А я буду ждать отца твоего.
– Ладно, хорошо. Мам, всё же будет хорошо, да?
Пытаюсь кивнуть. А что я скажу? Что хорошо уже не будет?
Дочь уходит. Я глотаю чай. Противный, остыл уже. Нужно сделать новый, а лучше кофе, и плевать на давление. Мне полночи еще ждать.
На часах три, когда я слышу поворот ключа в замке.
Андрей растерянный, жалкий такой.
– Что? Что случилось? Где Демид?
– Он… он…
Глава 9
Кидаюсь к мужу. Вроде и видеть его не хочу, ненавижу, но только он единственный может мне сказать, что с моим сыном.
Прижимаю руки к груди. Сердце колотится на разрыв. Не могу унять его, так сильно стучит от жуткой тревоги за ребенка.
Да, да! Пусть ему двадцать три – он мой ребенок! И он сейчас обижен, убит, его предали самые близкие, ему плохо!
Я хочу знать, что с ним всё хорошо.
Но по лицу мужа понимаю, что “хорошо” там и не пахнет.
– Что? Что с ним, скажи мне! Говори уже, наконец!
– Он…
– Да говори ты, господи!
В бессильной злобе ударяю его по груди сжатым кулаком.
Он смотрит удивленно, словно не понимает, почему я дерусь.
А я уже сама ничего не понимаю.
Настолько растеряна, что не отслеживаю свои реакции.
Боюсь самое страшное услышать! У Андрея такой дикий вид, будто он из ада вернулся.
– Он… Я его не нашел.
– Что?
Головой трясу, ничего не понимаю, ощущение, что всё в тартарары катится.
Я этого идиота отправила искать ребенка! Просила найти! А он что? Где он тогда был всё это время?
– Не нашел? Где ты полночи шарохался?
– Искал!