— Ты можешь идти туда же, — она улыбается, вымученно, мне кажется, что она готова расплакаться. И очень надеюсь, что она этого не сделает, потому что я чертовски боюсь ее слез. Они меня душат, выкручивают руки и заставляют все тело ныть.

— И все же я предпочту разговор, Илош.

Устало сбрасываю с себя кожаную куртку, вешаю ее на крючок и иду на кухню. Она недоуменно провожает меня взглядом.

Завариваю себе супер крепкий кофе, предлагая ей чашечку. Молчит, полностью игнорируя. Ожидаемо.

— Илош, я предлагаю все забыть, как страшный сон. И не рубить с плеча. Мне жаль, что мне не хватило смелости, как я тебе и обещал, признаться в том, что изменил. Но по правде говоря, эта девушка абсолютно ничего для меня не значит. И нет, — я поднимаю руку вверх, останавливая ее, потому что она готова меня перебить, — Это не пустые слова. Это правда. Я не чувствую к ней ничего.

— Мне вот знаешь, Баринов, как-то плевать, что ты там чувствуешь… Факт в том, что твой член был в ней. И я боюсь представить даже сколько раз. Во-первых, мне придется идти в клинику и сдавать анализы. Молись Богу, чтобы ты не принес мне никакую заразу. Потому что я тебя засужу, понял? Докажу, что это намеренное причинение вреда здоровью.

— Илона, — моя ладонь опускается на стол с глухим ударом, — Приди в себя. Я чист. И я, блядь, пытаюсь все исправить. Потому что мне не плевать на тебя и на наш брак. Да, я виноват. Я уже не стану отрицать то, что изменил. Но так живут все. Слышишь? Все! Я не из тех, кто трахался, потому что разлюбил, я просто захотел чего-то нового. Мы с тобой вместе больше половины жизни. Я баб других не помню уже. Это был обычный спортивный интерес.

— Фу, — она выплевывает это слово со всем пренебрежением, — Мерзость.

Киваю головой как болванчик. Все ее эмоции мне понятны. Женская обида и боль — страшные вещи. Но у всех проблем есть выход.

— Баринов, вот знаешь, вы мужики носитесь со своей писькой, как с чем-то сакральным и святым. Ты думаешь мне за столько лет брака не хотелось чего-то другого? Думаешь, мне другие мужчины не делали комплименты, не проявляли внимание? Их были сотни, Герман. И поверь, девяносто процентов хотели меня трахнуть. Знаешь в чем разница, м? Мужик спит с той, кто даст! А женщина выбирает. И я в свое время выбрала тебя, как свою опору, как человека, на которого можно положиться и можно доверять. Я родила тебе сына в девятнадцать, и да, я считаю это, черт возьми, достижением, чтобы там не говорили. Роды — это больно и страшно, Герман. Вынашивать ребенка не легкий процесс, я потеряла волосы, у меня крошились зубы, а отеки мешали передвигаться. И сейчас ты мне будешь говорить что-то о том, что тебе бедному не нагулялось?

— Мы сейчас будем с тобой спорить, Илон. И ни к чему не придем. Давай остынем оба и поговорим. Мы не можем просто взять и порвать.

У самого внутри все стягивается в узел. В голове все цепляется за ее единственную фразу… Что она может тоже хотела других.

Эта новость заставляет меня сходить с ума. Я не хотел других, я просто сорвался. Единожды.

Выходит, она думала о других мужчинах, пока была со мной?

11. Глава 11

Смотрю на него после своей тирады, и в уме крутится ещё многое, что могу добавить. Только вот с каждой минутой я чувствую, как осознание и вся моя напускная бравада стираются, словно мел под дождём.

Я надеялась, что смогу спокойно встретить его. Точнее, что мне удастся воздержаться от эмоций. Однако, в эту секунду, несмотря на холодную решимость, внутри — вихрь. Он затягивается в воронку, сметая на своём пути все мои установки, которые я готовила.