Если честно, раньше мне казалось, что праздновать Новый год одной – это жутко, страшно и вообще неприемлемо, но… знаете что? Не так уж это было и плохо. Я приготовила любимый салат Сельдь под шубой, наделала бутербродов с красной икрой и купила бутылку дорогого шампанского.

Вечер прошел гораздо лучше, чем я ожидала. Я лакомилась вкусной едой, пила приятно щекочущее язык игристое и с наслаждением смотрела любимые старые фильмы.

Единственным неприятным моментом, слегка подпортившим вечер, стал внезапный звонок Захара сразу после курантов. И чего бывшему неймется? У него там новая жизнь, новая семья, а он мне названивает…

Трубку я, разумеется, не взяла. Просто не хотела портить праздничное настроение. Но Захар все трезвонил, трезвонил и трезвонил… Словом, пришлось отключить телефон. Возможно, я поступила не очень вежливо, но, думаю, после того, как бывший обошелся со мной, мне это простительно.

Январские праздники выдались по обыкновению тихими и ленивыми, и в один из этих дней я решаю наведаться в гости к своей премилой соседке Марье Васильевне. Той самой, которую впервые повстречала в момент переезда. Она уже трижды меня звала, так что оттягивать визит дальше было бы попросту неудобно.

Кладу в небольшой подарочный пакет баночку кофе, шоколадные конфеты, купленные как раз для этого случая, и модное кухонное полотенчико в упаковке. Небольшой презент для соседки. А то с пустыми руками в гости нехорошо.

Накидываю теплую шерстяную кофту и, обувшись, спускаюсь двумя этажами ниже. Нажимаю кнопку звонка. Бабушка с необыкновенно ясными голубыми глазами открывает передо мной дверь, и ее испещренное морщинами лицо озаряется добродушной улыбкой.

– Оленька! Здравствуй! – радостно восклицает. – Неужто наконец выкроила часок для нашего чаепития? Проходи!

– Добрый день, Марь Васильна, – здороваюсь я и, перешагнув порог, вручаю ей гостинец. – Это вам.

– Ой, да не надо было, – отмахивается, смутившись.

– Я от чистого сердца, – настаиваю. – Берите.

Старушка сдается. Принимает подарочный пакет и кивает:

– Спасибо, милая, за внимание. Очень приятно.

Квартира и у Марьи Васильевны оказывается на удивление светлой и уютной. Выполнена в белых и голубых цветах. А еще тут очень много гжели. Да она буквально повсюду! На кухонном гарнитуре, на полках шкафа в гостиной, на серванте, стоящем в коридоре, и даже настенные часы выполнены в этом стиле.

– Сдается мне, вы очень любите русскую народную роспись, – вслух констатирую совершенно очевидный факт.

– Каюсь, слаба, – смеется она, разводя руками. – Я ведь родом из одной из деревень так называемого «Гжельского куста». Это мои корни.

Как здорово, когда человек столь бережно хранит связь со своей родиной. Это умиляет и вызывает восхищение.

– Потрясающе! Вы, наверное, всю жизнь эту коллекцию собирали?

– Вроде того, – соглашается. – Когда умру, все внуком моим достанется. Они у меня в Санкт-Петербурге живут.

Плавно перемещаемся на кухню, и соседка неспешно рассказывает мне о своей жизни. Родилась в деревне, после окончания школы переехала в Москву, где и повстречала своего будущего мужа. Поступила в педагогический институт, а по его окончании пошла работать в школу учителем начальных классов.

– Я сорок три года отдала детям, и практически каждый день был счастливым, – мечтательно тянет она, колдуя у плиты.

– А супруг ваш? – любопытствую. – Он тоже педагогом работал?

– Нет, Сережа инженером был. Отличным, между прочим. Его все любили: и руководство, и коллеги. Светлый человек был.

По тому, как она говорит о своем супруге, нетрудно сделать вывод, что его больше нет в живых.