– Это мои манекены, – сдавлено произношу я.

– Их оплатил Даня. Как и мебель. Если Роберту Артуровичу помещение не понравится, я предложу его Паулине под салон моды.

Молчу несколько секунд.

Если не забрать одежду, ее могут просто выкинуть. Собственник по бумагам – свекровь.

– Я вывезу товар, – сдавленно отвечаю.

– Спасибо, дорогая.

– Старая ведьма, – произношу я, отключив телефон.

Внутри все бурлит и полыхает!

Я ухаживала за ней, когда она болела! Поддерживала дом в чистоте, готовила, убирала за ее кошками. А она хочет мою мебель и манекены подарить какой-то неизвестной женщине или вообще Паулине!

– Что происходит? – бормочу я.

Сажусь в машину, салон насквозь пропах лавандой, и я глубоко вдыхаю.

Спокойно.

Я вывезу товар, после обеда назначен просмотр квартиры. Найду жилье и возьмусь за площадь под магазин.

Но сердце уже болит, подсказывая, что потеря проходимого места, за которое не нужно платить, может оказаться концом моего бизнеса. Второе такое я не найду.

Свекровь получила площадь в популярном ТЦ в подарок от Дани лет пятнадцать назад. Она мечтала о своем бизнесе. Сейчас там космические цены.

Первый этаж. Прибыльное место.

Но с бизнесом не пошло, а когда я искала помещение под бутик мне по-родственному предложили его. Не просто так. Я ничего не платила, но Данил взял на себя все расходы на мать из нашего, семейного бюджета.

Один за всех и все за одного…

Это было нашим семейным девизом. Однажды Настя принесла из школы задание: сделать семейный проект. Рассказать о семье и придумать семейный девиз. Мы были еще бедными, но счастливыми, целый вечер потратили, извели несколько листов ватмана, кучу чернил, и вообще, отлично провели время. Девиз выбрали: один за всех и все за одного.

Мы верили в это.

И я долго играла в эту игру – все годы брака. Верила, что и мне помогут, если что-то пойдет не так. Все вкладывала в семью, все силы и средства, включая квартиру, доставшуюся от умерших родителей.

Оказалось, этот девиз именно то, чем является: глупые слова на ватмане. Можно верить в любые иллюзии. Реальными они не станут.

Мои дети знали, что отец хочет уйти. Его мать знала.

Не предложили помощь. Настя не поддержала меня по-женски, как дочка маму. Это просто слова, выписанные чернилами каллиграфическим почерком. Не верьте в замки, возведенные из песка и грез.

Господи!

Никогда мне не было так больно! Когда рожала детей, когда родители ушли один за другим, тихо и спокойно, я восприняла это, как нормальное течение жизни. А это –предательство.

Предательство мужа, детей, свекрови. Всех, кого считала семей и верила: один за всех и все за одного. Семья осталась, это меня попросили уйти.

Слезы текут по щекам, пока еду в ТЦ.

Продавец Оля уже на месте.

– Привет, – ласково улыбается, когда вхожу.

Даже у нее ничего не изменится. Племяннице этого Роберта Артуровича или Паулине тоже понадобится продавец.

– Привет. Оль, у меня плохие новости, я съезжаю. С завтрашнего дня выходишь в отпуск, пока не найду помещение.

– Оплачиваемый? – немедленно уточняет она.

– Не знаю. На сегодня ты не нужна.

Мы здесь пятнадцать лет, адрес знают постоянные клиенты, на него идет реклама. Переезд равен банкротству.

Оля убегает, а я вытаскиваю из подсобки коробки. Снимаю с манекенов платья, с вешалок – брюки и блузки. До обеда должна успеть.

Но я так разбита, что с трудом заставляю себя двигаться. Вроде добро мне сделали, а обернулось медвежьей услугой. Была бы самостоятельна, сейчас бы спокойно работала.

Личная жизнь – ноль.

Карьера – ноль. Я не строила ее, вложившись в бизнес, потому что только он дает свободу для маневра в плане времени и семьи.