– Те, что дочка сложила.

– Не сдавайся, – советует Ната, провожая меня в примерочную. – Ты заслуживаешь лучшего, чем они. Ты на свое светлое будущее всю жизнь пахала, а они пользовались.

За приятно пахнущей тяжелой портьерой сбрасываю одежду. Оцениваю фигуру в зеркалах. Уже несколько дней, как я пропускаю бег и плавание, но на фигуре это не отразилось. А душевному состоянию только на пользу: смена ритма, время привыкнуть к новой жизни. Надеваю платье и понимаю, что больше не буду искать.

– Как сидит? – Ната отдергивает штору. – О, моя дорогая, просто прекрасно… Как себя чувствуешь?

Она поправляет подол.

– Хорошо. Мне нравится, – кручусь, привстав, словно на мне каблуки. – Буду брать.

– Пойдем, я хочу увидеть тачку!

Вокруг фиолетовой «субару» она крутится, как восхищенно ахая. Смотрю в окна моего бывшего бутика и замечаю стройную фигуру за шторой. Заметив меня, Паулина отходит от окна.

– Задай жару, дорогая, – на прощание Ната целует меня в щеку. – Если бы у меня на первом разводе был такой кавалер, я бы бывшему устроила!

– Постараюсь…

Еду домой.

Незнакомый запах салона каждую секунду напоминает, что я начала новую жизнь. Фирменный пакет с одеждой на сиденье – тоже. Непривычно, страшно, но…

Все не так и плохо.

Первые дни – просто ужас, я крутила в голове одну и ту же шарманку из мыслей, отчаяния и сожалений, а теперь легче.

Несмотря на проблемы. С машиной много возни предстоит, с работой не решено, в понедельник срочно нужно искать юриста на развод и раздел – не хочу остаться с долгами Данила, но я уже вижу просвет.

Данил – козел.

Но я рада, что сердце почти не болит, скорее, в нем завелись червячки злости, когда желаешь провалиться человеку с глаз долой. Все образуется.

Развод и раздел.

Настина свадьба.

И обещаю – после этого с Данилом Белозерским меня ничего не будет связывать. Фамилию верну девичью, я была Софией Медовой.

Красивая фамилия для девушки.

Вернусь к себе, раз им стала не нужна.

К семи вечера готова с ног до головы. Но идти никуда не хочется.

Роберт скоро придет.

Здорово подразнить Данила, но что подумают родители Платона, и он сам? А потом вспоминаю, что они прекрасно приняли новую пассию моего мужа вчера, так почему мне нельзя?

Роберт – другое дело.

Что если он будет ощущать себя лишним на семейном торжестве? Я совершенно не подумала о его чувствах.

Одергиваю штору: под моими окнами паркуется «танк» Роберта.

– София, – когда я спускаюсь по звонку, Роберт выбирается из машины и целует мне руку. – Вы отлично выглядите.

– Спасибо.

Руку он поцеловал по-настоящему. Не так, как современные мужчины это делают – быстро, чуть ли не с насмешкой. А так, как целуют руку аристократке.

– Это вам, – с водительского сиденья он берет букет чайных роз.

Он огромный – не меньше пятидесяти одной, и пахнет так, что голова кружится.

Роберт открывает для меня дверь.

Букет придется взять с собой. Тем лучше.

– Прошу вас, София.

Усаживаюсь в машину, плавая в ароматах духов и роз. Сто лет не получала столько внимания. Данил дарил подарки. Но в таком внимании я не купалась. Уже забыла, как приятно почувствовать себя женщиной.

– Насколько понимаю, мы ужинаем в «Золотом пассаже»?

– Да.

– Отлично.

От Роберта пахнет дорогим кедровым парфюмом. Теплые нотки ему идут. Данил предпочитал холодные ароматы. Роберт и раньше впечатляюще выглядел, но сегодня с каким-то особенным шиком.

Прибываем с небольшим опозданием.

Минут пятнадцать, не больше.

Через огромные окна видно большую компанию в глубине зала. Наши. Все собрались. Судорожно вздыхаю и ловлю теплый взгляд Роберта. По-настоящему крупные, уверенные в себе мужчины, часто так смотрят – тепло, иронически. У моего отца был такой взгляд.