И какой теперь будет эта жизнь? Страшно представить.

– Не трогай меня, – прошелестела я, когда Герман принялся сжимать мне руки и тело через халат, таким образом вытирая меня.

– Что значит не трогать? – нахмурился он. – Что с тобой?

Я промолчала, трусливо подумав что может быть Герман забудет о своем вопросе.

– Ника, – он обнял меня за талию и жестко взялся за мой подбородок. – Что за капризы? Я с кем разговариваю?

Все эти годы мне нравилось, что Герман общался со мной с такой ярко выраженной опекой. Я никогда не чувствовала себя униженной в такие моменты, а наоборот более защищенной, раз у меня есть такая грозная, но любящая каменная стена.

Сейчас мне показалось, что Герман просто говорит со мной как с маленькой девочкой, которая не понимает серьезных взрослых вещей и со мнением которой совсем не нужно считаться.

– Я плохо себя чувствую, – я жалобно сдвинула брови на переносице. – Я хочу полежать. Одна.

– Нет, одну я тебя не оставлю, – Герман подхватил меня на руки и понес в нашу спальню. – Ты мне все расскажешь, ясно? Ничего не скроешь.

На мгновенье мне действительно захотелось ему все рассказать. Хотелось бы поверить в любую ложь, которой бы он попытался оправдаться, только бы не потерять мужа, но… Я его уже потеряла. Я больше не могу ему доверять. Пить из разбитой пусть даже склеенной чашки уже некомфортно.

– Ника, я не отстану от тебя, пока ты мне не расскажешь, – Герман усадил меня у изголовья кровати, и сел рядом. – Что случилось? Скажи мне. Ты же знаешь, что во всем можешь мне довериться. Даже если случилось что-то очень плохое.

Нет, мой дорогой муж. Больше я ни в чем не могу тебе довериться.

Мои губы дрогнули, а в глазах блеснули слезы.

– Что случилось, малышка? – строго, но уже с долей ласки спросил он. – Ты же знаешь, я накажу всех твоих обидчиков. Поделись со мной и я все решу. Обещаю. Я никому не дам тебя в обиду.

Я мотнула головой.

Сил не было даже придумать какую-нибудь ложь.

– Нет, ты мне скажешь, – Герман снова перешел на строгость. – Ты думаешь я не знаю, что тебя привез сюда какой-то парень? Охрана мне обо всем доложила. Он проводил тебя до ворот. Это он тебя обидел? У тебя с ним что-то есть?

– Нет, – я выжала из себя.

– Ника, скажи мне правду, – уже сквозь зубы проговорил он. – Что у тебя с ним? Лучше скажи сама, иначе я найду его и шкуру с него спущу.

– Он ни в чем не виноват, – испугалась я. – Правда. Он просто подвез меня… Мне стало плохо, и он меня подвез.

– Где тебе стало плохо? – настойчиво давил Герман. – Ты звонила мне после тренировки, и все было хорошо. Что случилось в этот отрезок времени, пока этот индюк вез тебя до дома?

Я молчала, откровенно побаиваясь Германа в таком состоянии, но уже понимала, что мне придется сказать правду. Я была к этому не готова, но Герман все равно ее выпытает. Я не смогу ее скрывать.

– Так где тебе стало плохо? – он повторил свой вопрос.

– На улице, – заговорила я, чтобы хоть как-то подвести разговор к признанию. – Поэтому я позвонила ему и попросила…

– Почему ты позвонила ему, а не мне? – Герман уже злился от ревности.

Наш разговор вел совсем не туда.

– Хорошо, – выдохнула я. – Я скажу тебе.

Я сделала вдох, а затем обрушила эту информацию на нас обоих:

– Я увидела твою измену. Вот почему мне стало плохо.

– Измену? – Герман так искренне удивился, что я сама опешила.

Мысль, что мне все-таки все приснилось, на крошечное мгновенье зажглась во мне надеждой. Но мне не привиделось. Я прекрасно это знала.

– О чем ты, малышка? Какую измену?

– Я была у тебя в офисе, – хрипло говорила я. – Я видела, как твоя секретарша…