Я вздрогнула, когда в тишине кабинета раздалась трель телефона.

– Прости, родная, я задержусь с ребятами, мы отхватили удачный контракт, отметим немного в баре. Не жди меня, ложись спать.

– Ты придешь ночевать?

– Нюта, что за допрос? Это не твое дело. Удел жены – молча ждать своего мужа. Поняла, женщина? А когда он приезжает, жена должна быть готова встретить своего мужа со всем почтением.

И он громко засмеялся, а на фоне я услышала громкий одобрительный смех его дружков.

Я дрожащей рукой отключила вызов. И рука дрожала не от страха. Я была в бешенстве. Подошла к зеркалу. На меня смотрела побледневшая молодая красивая женщина с затравленным взглядом серо-зеленых глаз.

– Ну что, Соболевская, нравится тебе, когда о тебя ноги вытирают? Не дошла еще до нужной кондиции? Сколько еще нужно пройти унижений?

Я не поняла, откуда у Игоря взялись такие вот замашки. Но в последнее время я все чаще слышала от него – «знай свое место, женщина», «молчи и не перечь своему мужу». И вообще он сильно изменился. Что это было – то ли деньги и престижная должность директора по продажам в крупной фирме так ударили по мозгам, то ли его новое окружение так влияло на него?

«Кого ты обманываешь, Соболевская, он всегда был таким, и тебя предупреждали про него», – очень тихо из глубин подсознания услышала я внутренний голос. Но я была влюблена и упорно не замечала ни то, как Игорь постепенно и планомерно убирал из моего окружения всех институтских подруг, ни то, что он увещевал меня не работать, потому что он хотел, придя домой, видеть свою красивую жену.

Постепенно он заменил собой всех, с кем я общалась. Ухаживал с таким напором и так красиво, что я просто не устояла. Поддалась на красивую картинку. Не хотел, чтобы я ехала на встречу с ребятами с курса? Это потому, что он просто хотел как можно больше времени проводить со мной. Не хотел, чтобы я работала? Ну так потому, что настоящий мужчина всем обеспечивает свою женщину. А я считала его именно Настоящим Мужчиной. И радовалась, окутывая романтическим флёром все его требования. И находила объяснения всем его поступкам. Господи, какой же дурой я была.

Когда же я осознала, что мне больше никто из старых знакомых не звонит поздравить с днем рождения, кроме мамы, хотя раньше я не выпускала телефон из рук в этот день, не успевая отвечать на многочисленны звонки и сообщения, было уже поздно. В моем окружении остался только он, Егорка и мама. И то, потому что она души в нем не чаяла. Ну еще немногочисленные коллеги, но с ним было формальные отношения.

Когда Егорке исполнилось три года, мне подвернулась работа переводчиком. И я схватилась за эту возможность, объясняя Игорю это тем, что я же лингвист-переводчик, я если не буду использовать язык, забуду всё. Огромным плюсом в этой работе был ее свободный график. Меня просто приглашали в качестве профессионального переводчика с французского, когда он требовался. Игорь все равно был вне себя от ярости. Но в этом случае я проявила твердость, и мне удалось отстоять свое право на эту работу.

Собственнические патриархальные замашки у него были всегда, просто раньше я закрывала на них глаза. Но после этого звонка, я поняла, что хватит. Я все еще дрожащей рукой отложила телефон и опять погрузилась в работу над книгой. Очнулась от звука открывающейся входной двери. Бросила взгляд на часы, оказалось, что уже почти утро, было пять часов. Я вышла в прихожую его встретить. Нацепила на лицо привычную улыбку, которая сразу померкла, когда я увидела, в каком виде он вернулся.