— Угрожаешь мне? — подскакивает из-за стола так, что задевает чашку.

Та, падая, со звоном разбивается о керамическую плитку.

— Что у вас там?! — доносится громкий голос Артура, а затем шаги по лестнице.

— Ты не посмеешь очернять меня в глазах сына! — шипит на меня Алевтина.

Я и не собираюсь, но этот гнев в ее глазах стоит того, чтобы сейчас потомить ее молчанием.

— Мам, Яна, — влетает Артур, когда напряжением между женщинами этого дома аж искрит.

— Я от тебя такого не ожидала! — выдает свекровь, и ее глаза моментом наполняются слезами. — Какой бы ни была твоя обида, выгонять мать мужа на улицу…. Хорошо, не хочешь меня видеть, я уйду!

Выдает такой номер, что у меня отвисает челюсть. Лицо Артура перекашивается от негодования.

— Что тут происходит?! — хмурится он, кидая взгляд с несчастной обиженной матери, на злую жену.

— Ничего, сынок. Вызови мне такси, — лепечет лучше любой актрисы Алевтина Федоровна. — Не хочу тебе мешать, сынок.

— Яна! — рычит на меня Артур, а мне хочется взять эту самую тарелку, что я омывала для того, чтобы поставить в посудомойку, и швырнуть в него, чтобы пришел в себя.

— Не ругайся на нее, сынок. Ой… ах! — хватается Алевтина за сердце и пошатывается.

— Мам, ты чего?! — пугается Артур, а вместе с ним и я.

Разыгрывает? Или в самом деле, плохо стало?

Артур ловит маму, а в его глазах ужас. В точности такой же, как в день, когда на его глазах умер отец.

— Сердце, — шепчет женщина, теряя сознание у него на руках. Нет! Только не это!

21. Глава 20. Ты не уйдешь, пока мы не поговорим!

Артур как бешеный мечется по коридору больничного отделения, пока врачи за закрытой дверью обследуют Алевтину Федоровну.

Я и сама, как на измене. Перед глазами тот день, когда умер папа, то есть свекор. Артур сейчас переживает нечто похожее, и Лиза в этот раз с нами и видит все.

Даю ей телефон, чтобы отвлечь, и прошу посидеть тихо на стульчиках. К счастью этот ненавистный моей душе способ действует безотказно.

Поднимаюсь на ноги и подхожу к Артуру, остановившемуся у окна и смотрящему куда-то в пустоту.

— Все будет в порядке, — шепчу ему, чтобы успокоиться, а он вместо этого становится лишь злее.

— Что ты ей наговорила? — рычит Артур, кидая в меня такой взгляд, будто я исчадие ада. Но его злость смешивается с болью. Ведь он считает, что его “любимая” жена едва не погубила мать.

— Если скажу, что ничего, поверишь?

— То есть, она все придумала? Может, еще и приступ разыграла?! — весь вне себя.

Отворачиваюсь, потому что это дико обидно и больно.

Вообще не понимаю, что я все это время тут делаю. Не нужно было ехать с ними, но остаться я не могла. Я бы с ума сошла, ожидая вердикта врачей. И пусть я уверена, что это все проделки свекрови (очень жестокие, ведь Артур от одного вида больницы со смерти отца коротит). Но что если, она не притворяется?

— Ты мне ответишь или будешь молчать? — рявкает муж.

— Буду молчать. — цежу ему сквозь зубы.

— Яна! — бесится он еще сильнее, но щелчок двери отвлекает все внимание на себя.

Из палаты Алевтины Федоровны к нам выходит доктор.

— Как она?! — требует ответа муж.

— Сейчас в порядке. Ее жизни ничего не угрожает, — говорит он, а я анализирую каждое слово. Значит приступ все-таки был? Но как? Отчего?!

Доктор как-то странно косится в мою сторону. То ли с осуждением, то ли с жалостью. Это еще что?!

Алевтина Федоровна успела нажаловаться ему на меня? Будучи в отключке? Что тут происходит, черт побери?

— Если хотите, можете навестить ее. Но не долго. — предлагает доктор, а затем уходит.

Артур смотрит на меня, ожидая, что я пойду с ним. Но я не буду туда входить. Вдруг случиться еще один “приступ” от одного моего появления.