В свете луны считываю эмоции с его лица. Напряженные стиснутые челюсти. Прядь волос, упавшая на лоб. Прикусывает губу. Рука тянется, обрисовывая контур моей груди.

- Девочка моя... сладкая... давай... сама...

И, запрещая себе думать о том, говорит ли он ЕЙ то же самое, я сосредотачиваюсь на действиях своих рук.

А потом, когда, направляемая его ладонями, медленно, тягуче двигаюсь на нем, он переплетает пальцы наших рук и тянет к губам. И целует, целует костяшки... Это так интимно, это такая нежность, что я не могу удержать слезы. Они вскипают на глазах внезапно, в одно мгновение и устремляются вниз по щекам, капая ему на живот.

Влад перестает двигаться вместе со мной.

А потом приподнимается и, обхватив меня за талию, одним движением, легко переворачивает нас.

Мы на секунду разъединяемся, а потом... соединяемся вновь.

- Ты плачешь? Я сделал больно?

Да! Очень-очень больно! - так внутри меня кричит рыдающее сердце...

- Нет... Всё в порядке, - бессовестно вру я.

Целует мои щеки. Зажмуриваюсь, ожидая, вопросов о том, почему я плачу, но он не спрашивает. Целует веки, висок... Он такой удивительно нежный сегодня, что мне хочется просто забыть обо всем плохом!

И я, действительно, забываю!

Он врывается в меня, болезненно растягивая и толкаясь глубоко-глубоко внутри. Тело выгибает дугой. Бедра дергаются в чувственных судорогах. Глушит губами мои несдержанные стоны. И так жадно, так рвано двигается, словно и не было у него никакого секса недавно...

Эта мысль ненадолго остужает меня. Но Влад, словно чувствуя это, становится на колени, вздергивает мои ноги себе на плечи. И я улетаю, кусая свои пальцы, чтобы не кричать.

Чувствую, как он увеличивается, а потом взрывается внутри. И срываюсь за ним в тот момент, когда он выдыхает хрипло:

- Лерочка...

6. 6 глава. За минуту до...

...Утром пьем кофе вместе. Я смотрю на него. А он - в телефон. Хмурится и листает, листает, листает бесконечный список рабочих чатов. Не глядя, подносит к губам чашку и глотает горячий напиток. Давай, посмотри на меня! Спроси, почему я такая грустная и с опухшими глазами! И я тогда расскажу тебе, и даже покажу сообщения в моем телефоне.

Но.. Он не спрашивает. А я не нахожу в себе сил без доказательств закатывать истерику.

Лично довозит меня до школы.

- Солнце мое, я снова сегодня буду поздно, - виновато улыбается, впервые за утро пытливо вглядываясь в мои глаза.

И я ему улыбаюсь! Сердце от боли разрывается, а я, идиотка, улыбаюсь!

- Влад... Я очень тебя люблю. Больше всего на свете...

- Даже больше шоколадного мороженого? - шутит он, но в глазах мелькает что-то такое, виновато-грустное...

Школа встречает меня не обычным веселым гомоном и снующими туда-сюда малышами из начальных классов, а портретом улыбающегося темноволосого маленького мальчика в школьной форме, наклеенным на прозрачный пластиковый куб, на дне которого лежат купюры и монеты разного достоинства. Этот куб стоит на небольшом столике перед зеркалом в фойе.

Подхожу к столу.

Мальчик смутно знаком. Из нашей школы? Я у малышей, естественно, уроки не веду, поэтому и знаю далеко не всех.

- А что случилось-то? - поворачиваюсь к Валентине Семеновне, техничке, с горестными вздохами трущей пол неподалеку, у стула, где обычно сидит отсутствующий сейчас охранник.

- У Максимки из первого Б рак. Вот денежки собираем. Татьяна Матвеевна приказала поставить здесь, потому что сегодня общешкольное собрание родительское, вдруг и они сдать захотят. Мальчик совсем плох...

Достаю из кошелька пару крупных купюр. Бедный ребенок. Бедные родители. Жалко-то как!