Включаю режим полет и перехожу на вай-фай, чтобы был доступ к мессенджерам. С тяжелым сердцем включаю злополучную запись и ставлю перед отцом смартфон. Прямо со звуком играет и со всеми прелестями, чтобы услышать, как мой муж доволен сопровождением в бане. Какая же его спутница красотки и так далее.

У самой же состояние такое, будто бы меня катком прокатили, размазав по земле. Поверить не могу, что это случилось со мной. Все еще не могу.

—Я сотру его в порошок, даже мокрого места не оставлю, говнюк ты эдакий. Тварь! — отец с жаром стучит по столу и в момент краснеет, наливаясь гневом как кипящий чайник. —Он пожалеет, что на свет белый родился!

—Пап, это все лирика, но я хочу развод, — шепчу ломающимся голосом. Только сейчас понимаю, что оставила свой планшет дома, а там вся моя работа.

От досады кусаю губы и посыпаю голову пеплом. Надо же быть такой идиоткой.

Слышится сигнал клаксона со двора, и я очень хорошо понимаю, кто приехал.

Отец переводит на меня нечитаемый взгляд, коротко кивает и приказывает:

—Ты наверх, нам с ним есть, о чем поговорить.

В том, что домой к отцу приехал мой муж, сомнений не возникает ни у кого из нас.

Я стою в своей комнате и терпеливо наблюдаю за тем, как ворота частного дома отца разъезжаются и на подъездную дорожку въезжает крузак моего мужа. Он выходит оттуда резко и тут же двигается в сторону дома, где его перехватывает отец.

Я не слышу целиком разговора, лишь только то, что произносится в сердцах. Меня по спирали прокручивает, вытягивая нервные окончания.

—Ты, сопляк, мне что говорил? Что ты мне в уши влил? Что ты мне говорил обо всем этом в свое время? Что надо было? Девок других иметь за глазами у своей жены? Ты мою дочь опозорил на весь город! Ты никто был и звать тебя было никак, где бы ты был, если бы не я?!

Что? О чем это он? Придвигаюсь ближе, чувствуя, что подслушиваю что-то, изначально не предназначающееся для моих ушей.

У них были договоренности?

Кирилл в бешенстве. Видно, как грудная клетка раздувается от глубоких вздохов. Он метает злобный взгляд в отца, и тут же охрана двигается к мужчинам с явным намерением выбросить Архангельского за пределы территории.

Чувствую, как пальцы начинают холодеть.

—Я отчитываться должен только перед своей женой. Будет лучше, если мы с ней сейчас поговорим. А вы, при всем уважении, вмешиваться не должны.

—Ты к моей дочери даже не приблизишься, на пушечный выстрел не пущу, — охрана хватает Кирилла и толкает к машине, заламывая руки за спину.

—Я все равно ее заберу, не сегодня, так завтра.

—Черта с два ты ее заберешь! Сосунок!

Я в шоке стою за шторой и рассматриваю происходящее с щемящим сердцем.

Дальше разговор происходит настолько приглушенно, что я не слышу ничего, только вижу, как Кирилл с силой вырывается и что-то отвечает моему отцу. Следом его острый и пронзительный взгляд перекидывается вверх, прямо туда, где за шторой прячусь я.

Он криво улыбается, показывая пальцами трубку у уха, отчетливо проговаривая жестами, что мы еще поговорим, садится в машину и резко срывается с места, выезжая задним ходом с территории дома.

Все что сейчас услышала — это новый ушат дерьма, о котором мне следовало бы знать раньше.

Я отмираю, только когда слышу тяжелые шаги отца, и резко оборачиваюсь.

—О чем ты говорил с ним?

Мне ответ и не нужен, догадки роятся в голове одна за другой.

Отец не отвечает, бросая на меня угрюмый взгляд, встает рядом со мной у окна и тяжело выдыхает, склонив голову.

—Не думаю, что после моего рассказа ты захочешь со мной говорить, дочь. Я крупно проштрафился, впервые ошибся с доверием, оказанным твоему мужу.