Мне дурно.

— А от того, что ребенок будет расти в неполной семье с воскресным папой, его психика не пошатнётся?

— Если ребенок будет так жить с рождения, то не думаю. А вот если мы решим сохранить брак ради ребенка, а потом все равно разведемся, то ребенку будет плохо.

Я отказываюсь верить в услышанное. Мне это снится. Мой любимый муж, мой Матвей, которого я знаю четыре года, не может говорить такие вещи. Это просто невозможно! Я скоро проснусь, расскажу обожаемому супругу, какой ужасный сон мне приснился, и мы вместе посмеемся.

Вот только время идет, а я не просыпаюсь. Матвей стоит в паре метров, не уходит. Сейчас смотрит на меня не то с грустью, не то с тоской. А я с ужасом понимаю, что это не сон. Матвей всерьёз намерен развестись со мной. Несмотря на ребенка.

— Юля, я повторяю: вы ни в чем не будете нуждаться. Ни ты, ни ребенок. Если будет тяжело, я найму тебе в помощь няню.

— Боже мой, Матвей! — взрываюсь криком. Эмоции снова берут надо мной верх. — Ты себя слышишь!? Ты хоть понимаешь, какой бред ты несёшь!? У нас будет ребенок! Между прочим, ты хотел его больше меня! А теперь ты бросаешь меня беременной!?

— Я не бросаю тебя, Юля, — отвечает спокойно. После моего ора на всю квартиру контраст в интонациях сильно режет слух. — Я буду все для вас делать.

— Да подавись ты своими деньгами! Они мне не нужны!

— Юль, успокойся. Тебе нельзя нервничать.

Последняя фраза звучит как издевательство. Бросает меня беременной и говорит, чтобы не нервничала. Меня трясёт. В голове не укладывается, как он так может. Это просто уму непостижимо. Содержать он нас будет. Ни в чем не будем нуждаться. Как вообще язык поворачивается говорить о разводе после того, как я забеременела?

— Как ты можешь, Матвей? — мой голос осип от крика и слез. — Как ты так можешь?

— Я не вижу другого выхода, Юля. Наши отношения зашли в тупик. Ребенок не исправит ситуацию, а только усугубит ее. Ты будешь злой и уставшей, истерик и скандалов станет больше.

— Но еще ночью ты говорил, что любишь меня.

— Я не отказываюсь от своих слов. Я люблю тебя, но своего будущего с тобой не вижу.

Обхватываю себя руками. Меня зазнобило. Это какой-то фильм ужасов, а я в нем главная героиня. Как Матвей может быть таким бездушным? У него камень вместо сердца, что ли?

— Да что я тебе такого сделала? — мой вопрос звучит совсем жалко.

— Ты задушила меня, Юля. Это стала не жизнь, а каторга.

— Я обещаю тебе, что больше не буду скандалить.

Матвей с грустью качает головой.

— Ты уже обещала раньше. Ничего не изменится.

— Хочешь сказать, мои скандалы были совсем беспочвенны? Ты пропадал с друзьями, сутками работал, летал в командировки. А сегодняшняя сцена в твоем кабинете? Даже если секретарша и правда делала тебе массаж, ты считаешь это уместным? А если мне будет делать массаж грудной зоны мужчина, ты нормально к этому отнесёшься?

— Если у этого мужчины будет сертификат массажиста, то да. Я ничего не имею против того, чтобы ты ходила к врачам-мужчинам. Даже к гинекологам. Это, помнится, ты устроила скандал, когда узнала, что я иду к урологу-женщине. Кстати, она была сильно пожилой, но тебя это не остановило.

Да, было такое. Это когда не получалось забеременеть, и мы пошли к врачам. Но зачем идти к урологу-женщине, если можно пойти к урологу-мужчине? Из этих же соображений я не хожу к гинекологам-мужчинам.

— А что касается моих друзей, — спокойно продолжает дальше, — то вижусь я с ними, хорошо если раз в месяц. Но, по-твоему, я должен прекратить с ними общение вообще только лишь потому, что они не женаты.