Я толкаю дверь и прохожу в зал. Одинокая фигура все так же сидит у столика в углу. Кофе выпил, а вот к чизкейку не притронулся. Отчего-то сердце кольнула обида. Мне кажется, он сделал это специально. 

Цокот моих каблуков кажется оглушительно громким в тишине кофейни. Тимур отрывает взгляд от окна и поворачивает ко мне голову. Щурится. На лице появляется циничная усмешка. В глазах — снисхождение.

— О чем ты хотел поговорить? У меня мало времени. — Останавливаюсь рядом и смотрю на него сверху вниз. Стараюсь, чтобы голос звучал как можно равнодушней. 

Под его пристальным взглядом становится неуютно. По коже ползут мурашки. Появляется ощущение, что мысленно он раздевает меня, прикидывая, что находится под тонкой тканью и насколько я изменилась там за эти годы.

— Пойдем, разговор не для лишних ушей, — кивает он на девочек, которые приводят в порядок столики после закрытия.

— Никуда я с тобой не пойду. — Хмурюсь и выразительно смотрю на него. Скрещиваю руки на груди, давая понять, что решения не изменю. — Уже поздно, у тебя пять минут. Говори.

— Тогда позволь подвезти тебя до дома. В машине и пообщаемся.

Тимур отодвигает чашку и поднимается. Он выше меня на голову, поэтому теперь мы меняемся местами. Уже он смотрит на меня свысока. Я же превращаюсь в маленькую мышку. Даже каблуки не спасают.

Я украдкой бросаю взгляд на тарелку с чизкейком. Тимур замечает это.

— Не ем сладкое, — гадко усмехается бывший, и я понимаю, что он специально. Хотел уколоть меня. Показать, что изменился за эти годы и я о нем ничего не знаю. Что поменял свои привычки на другие. Вырвал из себя все, что имело отношение ко мне. Кроме штампа в паспорте. 

— Я не собираюсь никуда ехать с тобой, Тимур, — его имя из моих уст звучит непривычно и в то же время так по-родному. Кроме него в моем окружении нет ни одного мужчины, кого звали бы так же. Поэтому да, я давно не произносила это имя вслух. Возможно, шептала во сне в первый год после расставания, но это не точно. 

— Если боишься, что я узнаю твой адрес, должен разочаровать тебя: он у меня и так есть. Поехали, я не намерен умолять, — выделяя каждое слово, произносит он.

Тимур хватает меня за локоть и бесцеремонно ведет к выходу. От такой наглости я не нахожусь что ответить. А еще прикосновение его пальцев к обнаженной коже обжигает похлеще раскаленного масла, выбивая из моей головы все остроумные фразочки, которые я непременно кинула бы ему вслед.

Я упираюсь взглядом в черного зверя, припаркованного рядом с кафе. Мощный, блестящий, с титановыми дисками. Мне и гадать не нужно, чей это внедорожник. Мужу подходит такая машина. Словно редкий арабский скакун посреди золотистой пустыни.

На мгновенье я даже забываю, что собиралась возмутиться поведением Тимура. Залюбовалась красавцем, прикидывая, сколько лошадиных сил можно было бы выжать из него на трассе.

Я люблю скорость. Чувство свободы. Адреналин в крови. Когда-то у меня была похожая машина. Но эта гораздо лучше. И дороже.

Я не упираюсь и не пытаюсь сбежать, несмотря на опасения бывшего мужа. Он не сводит с меня глаз, ведет под конвоем. В любую секунду готов броситься вслед и вернуть в случае побега. Но я послушно иду за ним, потому что любопытство — мой главный порок.

Зачем Тимур нашел меня спустя столько лет? Что ему нужно? И конечно же, хочется узнать хоть что-нибудь о его жизни, раз уж мы встретились.

Аврамов отключает сигнализацию и открывает передо мной дверцу. Я наблюдаю за тем, как он обходит внедорожник и садится на водительское сиденье. Он стал шире в плечах, на руках тугие мышцы, видно, что тренировкам посвящает много времени. В этом году ему исполнилось тридцать один, а мне — двадцать восемь. Но для мужчин действует то же правило возраста, что и для хорошего вина: чем дольше выдержка, тем вкуснее и дороже оно становится.