На меня скалится огромный разноглазый пёс. Мамочки, ПЁС! Или волк?.. А волки бывают такого цвета?!..

Господи, да какая разница, кто откусит мне голову? Пёс или волк?

Всё сразу становится на свои места!

Из разрозненного моря воспоминаний резко вперед выдвигается это. Оборотень. Ри – оборотень. И Алан. И Виктория. Все разные. Разные звери. Но здесь, в этой стране, почти все – волки. Поэтому у стражников такие хищные черты лиц. Все они волки.

Я в чертовом собачьем… то есть волчьем государстве!

Вжимаюсь в кресло. Из груди рвется истерика. Она выходит громким смехом и слезами.

Это не кино. Это огромное неуправляемое животное в полутора метрах от меня. И такая пасть может откусить мне руку сразу по плечо…

Я вдруг вспоминаю, как ездила с родителями на Сафари, и какая-то инста дива высунулась из джипа. Сфотографировать льва, что прыгнул на крышу. Лев откусил диве голову. Я видела это из соседнего джипа!..

И вот сейчас я почувствовала, как широкую удавку на своей шее, ломаную линию с рваными краями – по которой предположительно огромный рыжий зверь точно также откусит голову мне.

Прямо сейчас.

А папа… когда-то, в прошлой жизни, говорил, что от волков можно отбиваться палками, ножиком грибника. Какой бред. Какой грибник. Какой ножик…

Не прекращая истерически смеяться и плакать, хватаю с сервированного к завтраку столика вилку и выставляю перед собой.

– Нельзяяяя!.. – протягиваю дрожащим голосом, кое-как уняв смех, но не в силах остановить слёзы.

На огромной волчьей морде мелькает замешательство. И огромный тёмно-рыжий зверь комично усаживается на пол передо мной. Он перестает скалиться и делает задумчивую морду, начиная нервно широко бить хвостом.

Теперь в разноцветных глазах я читаю осуждение пополам с оскорбленным достоинством.

– Я не знаю, – очень медленно обращаюсь я к животному дрожащим голосом, – насколько хорошо ты меня понимаешь... Но я очень-очень… боюсь собак… И вилкой я тебя напоследок всё-таки ткну…

Ри

Лицо Софи пепельного цвета. Губы дрожат. Она моргает очень часто, а из глаз текут слезы. Голос – тоже дрожит. Как будто она не ожидала.

Даже не так. Не помышляла, что такое возможно.

Я такой её никогда не видел.

Опусти вилку, Софи, что за глупости…

С ней что-то катастрофически не так! Я по огромным, полных слёз глазам читаю: она видит моё обращение впервые в жизни! Этот взгляд ни с чем невозможно спутать.

Я видел его у человеческих детей, когда по долгу службы мне пришлось перекидываться в человеческом поселении. В глуши есть места, где жители с рождения не видели никакой магии…

И сейчас – моя Истинная смотрит на меня точно как те человеческие дети! Немыслимо.

Я поднимаюсь на все четыре лапы и делаю очень медленный шаг к своей жене, стараясь выглядеть максимально дружелюбно.

Сонмы вопросов разрываются в моей голове и множатся каждый миг. Мне нужно ее допросить. Мне нужны специальные артефакты. Мне нужны лекари, специалисты по ментальной магии. И мне нужна… королева Руанда – Виктория.

Вопросы только что превысили критическую массу. И Софии придётся на них ответить! Прямо сейчас!

Я ступаю бесшумно по полу собственной спальни тяжелыми волчьими лапами. Рыжая шерсть играет медно-красным в лучах рассвета и отбрасывает солнечные блики мне в глаза. Алан часто шутил, что я не пригоден для шпионской работы из-за приметной рыжей масти моего зверя.

Медленно приближаясь к застывшей в кресле Софи со сжатой в руке вилкой, я параллельно прихожу к парочке выводов.

Первое. В этом теле – моя жена, моя Истинная, любовь всей моей жизни. Умная, красивая, острая на язык. Моя Софи. Я это точно знаю. Мой зверь это точно знает.