Нет, ну каков, а? В моей квартире, на моей кровати!... Анька конечно тоже курица. Хоть бы на гостиницу его приболтала… Грабить – так банк, и всё такое.

Да черт побери, какая мне разница?! Лезут в голову всякие разные мысли.

Я выбрасываю “бычки” от сигарилл, пачка которых стоила как новомодный американский смартфон, из тазика прямо за окно… А что? В мусорном ведре – вонять будет. Да простят меня соседи – извинюсь потом и подмету! А сейчас – у меня горе: жених изменил накануне свадьбы! А тазик мне нужен для другого – я сейчас запалю в нем некоторые ценные для Эдика документы – свадебные подарки от моего отца будущему зятю…

Я не из тех, кто забивается в угол и рыдает. Я из тех женщин, измена которым запоминается как самая большое фаталити в жизни. Страшная ошибка – короткая, но яркая. Ну… я так решаю сейчас. Измена-то первая в жизни! И, даю себе зарок, – последняя.

Очень скоро я пойму, как же я ошибалась! Но сейчас я лишь упиваюсь справедливым возмездием. И ни о чем другом думать просто не в силах.

Парочка предателей хихикая заваливается в кухню и замирает в свете распахнутого ими же холодильника. Представляю, как зловеще освещает меня холодильная лампочка и свеча-купидон.

А за окном – почти-зимние густые сумерки.

Теперь не будет никакой белой шубы поверх изящного дизайнерского свадебного платья с силуэтом “русалка”. Никакой неприлично дорогой автомобиль не будет катать нас с Эдиком и модным фотографом по ноябрьской жиже.

Все к лучшему. Никакой фальши. Я заслуживаю намного большего.

Глядя на замерших с выпученными глазами любовничков, пафосно прикуриваю последнюю припасенную сигариллу Эдика и поджигаю от нее дарственную на имя Эдика, что мой отец подписал на дом в Карелии и долю в бизнесе.

– Ауфидерзейн, дурака кусок, – хрипло выдыхаю я в стиле терминатора и гашу окурок в уничтоженных документах, сложенных в эмалированный тазик.

За окном раздается грохот, будто разразилась гроза. Краем разума припоминаю, что для грозы уже не сезон.

– София, все не так как ты думаешь…

Я не удерживаю усмешку. Зачин Эдика – будто из анекдота. “Это не то что ты думаешь дорогая, я просто шел, споткнулся и упал на твою голую подругу…” Ага, как же.

По моему выражению лица Эдик понимает, что фокус не прокатил. Да и на что он рассчитывал? А потом – он замечает свое истлевшее благополучное будущее в эмалированном тазу и пустую пачку от дорогущих сигарилл. Тогда его черты искажаются гневом.

У Эдика дергается лицо. Вижу, что на него накатывает безумие! Форменная истерика!

Он подпрыгивает ко мне, полуголый. Кричит! Анька повисает на нем, умоляя его “этого не делать”.

Не делать чего?!

– Ах ты избалованная богатенькая стерва!.. Я же просто человек, мужчина, нормальный! Со своими потребностями!

Теперь меня разбирает настоящий хохот. За это я чуть не вышла замуж? Это могло стать моим мужем уже послезавтра?!

Видимо, презрение читается на моем лице.

И вдруг я замечаю, как черты Эдика исказились, а зеркальные кухонные панели – покрылись серой рябью – как помехи на старом телевизоре. Эдик изменился. С его лица сошла истерика. Он стал серьезным, собранным и каким-то… породистым? Как ни странно, другое слово на ум не идёт. Как будто дворняжка превратилась на моих глазах в выставочную борзую. В чертах лица Эдика – засквозило иномирное благородство и… могильный холод.

Мне стало по-настоящему страшно. Спина покрылась холодным потом, губы задрожали, в висках зашумела кровь… разом вспомнились все мистические истории, которые я слышала за жизнь. От гроба на колесиках до похищения инопланетянами. А теперь этот