И меня накрывает ощущение великой силы. И кажется, что я сейчас выкину красавца-Инквизитора в окно. За скудоумие, непоследовательность. И еще всякое-разное – по мелочи…

Странное чувство. Новое. Что это может быть?

“Материнский гнев?” – предположил внутренний голос тоном бабушки Иды.

Не знаю. Это за рамками моего опыта…

Вернемся к насущному.

Я заставляю все кишащие в голове мысли смолкнуть. И вызываю их по очереди. Знаю ли я о чем говорит Ри, что за ритуал? Нужное воспоминание восстает из общей неразберихи. В целом, да: Альма нездорова. Ей нужна постоянная энергетическая подпитка от совмещенной особым образом магии обоих родителей.

Делаю вдох и очень медленный выдох.

Я приказываю вспышкой пришедшему гневу развеяться: Ри не виноват. Он просто не знает всей картины. Я и сама, признаться, уже слабенько понимаю происходящее…

– Ри, я себя сегодня ну очень плохо чувствую. Сам видел. Так вот... – очень спокойно произношу я, жадно разглядывая улыбающегося ребенка, пытаюсь вобрать в свой разум все – лучики в ее разноцветных глазах, робкую улыбку, – я сделаю все, что смогу. Ты – проследи пожалуйста, чтобы я все сделала правильно, контролируй меня полностью. В тысячу раз внимательнее чем с бабками в подземелье. И инструктируй очень подробно. Прям очень. Если тебе кажется, что мне что-то и без того должно быть очевидно, то тебе кажется. Надо проговорить и перепроверить прям всё. Если возможно как-то потренироваться, не задействуя Альму, чтоб на ней все точно прошло хорошо, то давай так и сделаем…

Наконец, я отрываю от девочки взгляд и смотрю на Ри. Он пару мгновений сидит оторопев. Не знаю как в таких ситуациях вела себя его настоящая жена, воспоминания которой, в том числе чувственные, я только что заполучила… Но явно как-то не так.

Ри подбирается и уверенно кивает.

Ох, и устроит же он мне потом допрос с пристрастием…

– Дай мне руку, Софи, и призови черную магию в кончики пальцев, как уже делала это сегодня… – начинает он, его тон нейтрален, он прячет от меня все эмоции, – просто расслабься. Это будет намного проще, чем на допросе в подземелье…

Я протягиваю к Ри руку. Наши пальцы уже почти соприкасаются.

Но мы не успеваем.

Дверь распахивается, и в комнату с криками врывается женщина.

4. Глава 4

Ри

Мои вопросы к Софии множатся.

Но я, как и все Оборотни, достаточно остро чувствую ложь. Уж который раз за сегодня я сомневаюсь во внутреннем звере… Может ли быть такое, что он ошибается?!

Но если довериться чутью, получается что Софи искренна.

Она напугана, ошарашена, в смятении…

Но искренне хочет помочь Альме, и до оторопи боится сделать что-то не так и как-то навредить нашей дочери. Как будто и правда не умеет пользоваться магией. Однако ритуал вполне безопасен, и выполняется интуитивно. Ей нужно только выдать свою порцию силы, подпустить на кончики пальцев, а дальше я все сделаю сам.

Сделал бы.

Но дверь в спальню Альмы открывается резко, и к нам врывается Паулина. Заметно, что собиралась она спешно! Белый воротничок на форменном коричневом платье съехал на бок, как и накрахмаленный передник. Густые седые волосы растрепались, как у ведьмы из сказки. Глаза огромные, дыхание сбилось. Крепкая чуть широковатая стареющая женщина подлетела к нам как пушечное ядро. Она запыхалась, но… надо сказать, пожилая няня Альмы ворвалась в комнату эффектно!

И мое сердце затопило тепло – Паулина была и моей няней тоже, и всех моих братьев. И теперь носится с Альмой как с родным ребенком. Няня Паулина очень тяжело переживала перемены в характере Софии и теперь очень боится, что Софи навредит девочке. Не раз Паулина мне докладывала, что моя жена поднимала на дочь руку…