На его молчание высокомерно усмехаюсь, откидывая документы на стиральную машинку, выхожу из ванной.

Не смотря в спальню, двигаюсь по коридору. Мне это не нужно, теперь меня не касается и лишний раз травмировать свою психику — лучше спокойно уйду.

— Кира, — окликает меня, но не обращаю на Олега внимания, продолжая двигаться.

— Кира! — уже окликает у лифта, но по-прежнему не поворачиваюсь к нему. — Стой, твою мать! — рычит, но я успеваю зайти в лифт, прежде чем он меня догонит.

Наблюдать как закрываются створки лифта перед его лицом, и которое злое в этот момент, то еще зрелище.

Сверху доносятся его удары и ругательства: “Сука!”

Выйдя из подъезда на улицу, моментально в лицо бьют холодные капли дождя, заставляя меня поёжиться от порыва ветра. Сейчас мне везде холодно, даже в сердце и ничто не согревает.

Неспешным шагом плетусь сама не зная куда. Все сильнее продолжает идти дождь, крупными каплями стуча по асфальту. Вокруг все блекнет, превращаясь в одно пятно, будто меня засасывает во мглу, в которой я как слепой котенок, не разбираю дороги.

В какой-то момент спотыкаюсь и падаю на колени и ладонями на мокрый шершавый асфальт. Боли почти не чувствую, она уже сидит внутри меня. Сижу в таком состоянии не в силах подняться. И тут на меня обрушивается истерика, что пыталась сдерживать в себе. Закрываю лицо ладонями, рыдая навзрыд.

Громкий плач теряется среди шума дождя, вокруг пусто, ни души и только я сидящая на асфальте, оплакиваю свою старую жизнь.

Способна ли я начать сначала?

Способна.

Тем более, когда нас двое — я и мой нерожденный малыш. И ради него, должна подняться на ноги и идти дальше.

Но истерика не прекращается, вспоминая сцену мужа и блондинки, а затем эхом слова: “— Наш брак был ошибкой”.

И я не могу успокоиться, плачу и плачу под проливным дождем. Промокнув насквозь, чувствую, как липнет одежда к моему телу, вызывая озноб.

— Девушка, вам плохо? — до моего плеча дотрагивается чья-то ладонь. Поднимаю голову на подошедшего. В темноте плохо видно черты лица, но понимаю, что это немолодой мужчина.

— Нет. Просто хочется плакать, — глухо отвечаю, не вдаваясь в подробности.

— Может вам помочь? Могу подвезти, — он показывает рукой на свой темный автомобиль, который стоит рядом с нами.

Даже не заметила, что рядом остановилась машина, настолько накрыло истерикой.

— Нет, спасибо, я сама, — пытаюсь встать на ноги и пойти своей дорогой.

— Ну, куда же вы в таком состоянии? Промокли до нитки, заболеть хотите? Не бойтесь, меня дядей Валерой зовут, я из соседнего дома. Проезжаю и вижу сидящего человека на дороге, под таким сильным ливнем. Вы чего так себя не бережете, то? Еще рожать надо. Вот молодежь пошла, совсем не берегут свое здоровье. Вроде не пьяная. Обидел кто? — бурчит недовольно.

— Никто не обидел, — бесцветным голосом отвечаю.

— Ну-ну. Так давай, садись в машину, сейчас печку включу и отвезу, куда скажешь. Сердце кровью обливается, смотреть на тебя, — по-отечески заботливым голосом выговаривает и ведет меня к машине.

Не помню, как доехала домой. Помню, что дядя Валера всю дорогу пытался меня отвлечь, рассказывая забавные истории из своей жизни. Про свою семью, про детей и внуков. Но я была ему так благодарна за помощь и не оказался маньяком, а простым русским мужчиной средних лет.

Уже в съемной квартире, сбросив с себя мокрую одежду и укутавшись в плед, просто легла на кровать и лежала до следующего полудня, а к вечеру поднялась температура, без сил и с ознобом, не в состоянии была встать с кровати, элементарно заварить себе чай и принять лекарство.