– Идёт.

Впервые за много лет мой рабочий день казался пыткой. Улыбалась клиентам и коллегам, делала вид, что у меня абсолютно всё нормально, лишь бы не задавали глупых и совершенно ненужных вопросов из разряда: «У тебя всё хорошо? Что-то случилось?». Коллеги – это не те люди, перед которыми стоит открывать душу. Да и в большинстве своём всем плевать. Такие спросят чисто из вежливости, а потом станут обсуждать за спиной или, в лучшем случае, жалеть.

Заветные пять часов вечера ждала как второго пришествия Христа! Муж… Влад не позвонил и не написал, словно вчера сразу оборвал со мной всякую связь. Хоть и редко в последнее время, но он баловал меня своим вниманием среди рабочего дня. Надо отвыкать и переименовать его с «любимого» в просто «Влад». Что и делаю в обеденный перерыв, нервно сглатывая обиду. Четырнадцать лет отношений… Почему мужчины могут так легко перечеркнуть то, что строили так долго с той, которую выбрали в спутницы и которую так легко предали, перекочевав в постель к другой?

И как после таких откровенных признаний того, ради которого готова была на многое, не потерять своё достоинство? Свихнуться можно! Полгода врать, притворяться и жить так, словно ничего в жизни не происходит. Талант надо иметь! А я ничего не замечала. И если что-то и не давало покоя, то быстренько списывала на его работу. Слепая идиотка!

Вот с таким настроем быстрым шагом шла к кафе, в котором меня ждала сестра.

– Верунчик, как жопкой чувствовала, заказала по салатику и бокалу красного сухого, – Оксанка отметила с одного взгляда мой убитый вид. – Я так понимаю, это не Игорь, – я кивнула, двумя большими глотками выпивая почти всё содержимое своего бокала. – Влад.

– Да.

– Гульнул.

– Ха! Бери выше. У него впервые такая яркая и настоящая любовь! – на последнем слове мой голос всё же дрогнул.

– Антонов в край охренел? – Оксанка никогда не следила за словами, и ей было всегда плевать, где и что говорить. Вот и сейчас она готова вылить океан нецензурной брани на моего пока ещё законного мужа. А пускай! – У него что, бляха-муха, кризис среднего возраста? На молодух попёрло?

– Если бы… Как я поняла,там далеко не молодая мадам.

– Так, Верунь. Давай с самого начала и в мельчайших подробностях.

Если я думала, что, выложив вчерашнюю трагедию своей семьи, выплакавшись единственному человеку на всём белом свете, который меня поймёт и утешит, мне станет легче, то я ошиблась. Меня снова накрыло болючей волной. Болело всё: душа, тело и даже то, что не могло, – волосы, ресницы и брови. Оксанка пересела ко мне, гладила по волосам, пока я снова рыдала, слезами безобразно портя её голубой свитерок.

Острое чувство жалости к себе вытесняет стыд, что реву белугой в общественном месте. Видимо, выпитое вино ещё больше оголило и без того болезненное восприятие ситуации. Эмоционально я выжата, а слёзы, как из открытого на всю мощь крана, льются потоком, не могу остановить. Мысленно обещаю себе, что это в последний раз, и уже тихо икаю между всхлипываниями.

– Ну всё… всё, дорогая. Успокаивайся. Давай теперь думать, как этому козлу жизнь попортить, – Оксанка немного отодвигается и даёт салфетку.

Под её чутким руководством вытираю влажной салфеткой размазню под глазами. Десять минут нытья закончились красным носом, такими же глазами и полным отсутствием макияжа. Хотя плевать.

– Если ты пошутила, то неудачно…

– А разве я похожа сейчас на клоуна? Я реально хочу расправы, – сестра скрестила руки на груди, грозно сведя брови. – Вот на него бы совсем не подумала… Хотя от мужиков можно ожидать чего угодно. Сама прошла два брака и что? Прости, не обо мне сейчас.