– Да уж... Если бы не эльфийская кровь, туго бы тебе пришлось.
– Какая еще кровь? Где? – завертела голвой Малена, крутящаяся неподалеку.
– В жилах у него, – добродушно усмехнулся лекарь и убрал Ивару прядку волос за ухо. – Хм, а уши-то почти человеческие. Полукровка, что ли?
Мы все с интересом сгрудились вокруг. Малена даже потрогала кончик уха. Остренький, конечно, но не вытянутый слишком.
– Д-да, – неуверенно кивнул Ивар, видимо, копаясь в воспоминаниях этого тела, – говорили что-то о том, что мамка меня не пойми от кого нагуляла, что с проезжим артистом шашни крутила... Как раз вроде эльф был, песни ей пел.
– Вот тебе и повезло, – подтвердил лекарь. – Заживаешь получше, чем люди.
– Оркор нар торони... тонори... – попытался щегольнуть Ивар, но махнул рукой. – Тьфу, не помню...
– Ты внимания не обращай, он у нас на головушку немного того! – защебетала Малена, схватив лекаря под локоток и отводя в сторону, пока Ивар окончательно не выдал свое иномирское происхождение.
– Да все нормально у меня с головушкой! – проныл он вслед. – Димка так ругался на ролевке, эльфийский язык, он же везде одинаковый должен быть?
И я, и Малена глянули на Ивара так выразительно, что он мигом примолк. И понял, что одинаковая во всех мирах только человеческая тупость. Ну, или эльфийская.

32. Глава 31

Малена сказала, что лекарь-лекарем, но он пусть кости смотрит, а от боли она тоже помочь поможет. И вернулась к нам с собственноручно приготовленным отваром. Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, Малена свою битву проиграла. Ведь Ивар проглотил отвар со страдальческим видом, до этого долго изучая взглядом комнату. Видно, продумывая, в какой уголок можно незаметно вылить горькое варево. Выглядело это забавно. Ровно до тех пор, пока не пришла моя очередь. Ивар подошел ближе, помогая мне подняться. Я отпила отвара и тут же закашлялась.
– Малена! Ты добить меня вздумала?!
– Зато хворь из тела уйдет! – гордо подбоченилась Малена.
– От такого вкуса даже я из своего тела уйду! – скривилась я.
– А ты подумай о приятном! – жизнерадостно предложила мне она.
– О том, как Теодора убиваю? – сладенько предположила я.
– О пряниках медовых! Помнишь, на ярмарке в столице Сальмира? О леденцах фигурных, птичках и зверятах всяких. А печенье фигурное? В виде белочек? Когда внутри на языке тает, а по краям хрустит, так запеклось.
Малена заговаривала мне зубы так упоенно, что я даже проглотила мерзкий отвар. А Ивар смущенно прижал ладонь к животу, в котором заурчало. Тоже мне эльф, возвышенное создание, только в таверне были, а он опять за свое – проглот! Заметив мой слегка насмешливый взгляд, Ивар смутился еще сильнее.
– Это я не голодный! Это просто... тушка эта... мало что пробовала. У них в семье даже варенье все только сестрам доставалось. Они же де-евочки, любят сладенькое.
– Да уж, здесь таких леденцов и не сыщешь, – сказала Малена. – Я на ярмарке наших сластей и не видела.
Это было правдой. Во дворце Анджея меня баловали, как могли. И то о половине сладостей не слышали. Заморские фрукты приносили, баранки к компоту я кое-как вытребовала. А на остальное драконья прислуга делала круглые глаза. Здесь, в Драонлее, кухня была посуровее, чем у нас: так издревле повелось, что крылатые на полеты много сил тратили и любили все посытнее да потяжелее. Так что драконы знали десяток вариантов, чем нафаршировать перепела или как нежнейше замариновать свинину на косточке. А вот из сладостей только простецкое все, не сравнить с тем, что на ярмарке в Сальмире продавалось: уж как там только не изощрялись! И вкусом, и видом таким, что иногда и есть жалко, так красиво! Хоть сама себе готовь, когда сладеньким побаловать себя любимую захочется, даже если в королевском дворце живешь! А я умела, хоть и родилась в богатой семье. Сколько бы папенька меня в шелка ни рядил, я всегда была непоседливым ребенком. Вот и ловили меня то на псарне, то на конюшне, то на кухне, когда училась у кухарки вареники клубничные лепить. Потом ловить перестали – я стала взрослее, хитрее и изворотливее.