Не успеваю ни попрощаться, ни сказать спасибо. Дверь закрывается, отрезая меня от близких людей. Сынок начинает сонно зевать, может, и к лучшему, пусть проспит все самое страшное. Потом успеет поплакать, когда папа в лобик вечером не поцелует.

Жду сигнала несколько минут, которые кажутся вечностью. Смотрю на секундную стрелку настенных часов и точно запоминаю время, когда моя жизнь делится на "до" и "после". Одиннадцать часов, двадцать девять минут и тридцать пять секунд. Вот оно, мое время.

Слышу суету в коридоре, подхватываю люльку. В здании слышится противный звук, от которого режет слух, а Умару все равно. Только глазки открыл и хлопает пушистыми ресничками. Не понимает, кто посмел сон маленького царя потревожить.

– Скоро станет тише, – ласково говорю ему и продолжаю путь.

Делаю все, как сказала подруга. Сердце бешено стучит, ладошки вспотели. Приходится крепче держать люльку, потому что ручка скользит, и мне страшно уронить ребенка. Но вот, все повороты пройдены, другой вход. Машина. Я в салоне.

Быстро пристегиваю малыша в автокресле, и сама сажусь за руль. Кажется, что вот-вот меня рассекретят, догонят и за волосы отволокут к мужу, а тот выкинет меня, заменив Дианой, и тогда ее мечта сбудется. Муж, мой ребенок, которого она изведёт.

– Не позволю, – шиплю в пустоту и срываюсь с места, провожая взглядом напуганную толпу перед центром и встречая пожарные машины, которые приехали, на удивление, быстро.

Вот и все. Сбежала. Главное – оторваться. Голос в навигаторе указывает маршрут, и я покорно следую его указаниям. Мне нужно спастись. Марат меня не найдет. Телефона нет, одежда сменена, жучков не может быть. Во всяком случае, надеюсь.

Вот и город машет мне ручкой с дорожной таблички, оповещающей, что я выехала за его пределы. Оторвалась, погони нет, иначе заметила бы. Столько раз в зеркало заднего вида я еще ни разу не смотрела.

Но что-то идет не так. Машина теряет скорость, а потом и вовсе останавливается.

– Эй, что не так? – растерянно смотрю на приборную панель, бью от злости по рулю и пытаюсь завести авто. Ничего не выходит.

Всматриваюсь в датчики и вижу, что топлива нет. Не может этого быть. Неужели Аня не заправила машину?

В голове паника, меня бросает в жар. Что же делать? Что?

Не могу поверить, что все закончится вот так. Мне некуда бежать, телефона нет, некого позвать на помощь.

Что же мне делать?

Хватаюсь за голову, взъерошиваю волосы парика и сдерживаюсь, чтобы не зареветь белугой, не хватало ещё напугать Умара. Спокойна мама – спокоен ребенок. Мы уже набили эти шишки. Нужно срочно взять себя в руки, пока сынок не начал плакать вместе со мной.

– Тише, маленький, все хорошо, – глотая слезы, глажу малыша по щеке, чтобы перестал недовольно кряхтеть. – Мама что-нибудь придумает. Да? Да.

Придумает. Обязательно.

Включаю аварийку и выхожу из теплого салона. Нужно быстро найти решение, пока еще тепло не вышло из машины, иначе несладко нам придется. Уже не лето, осень промозглая. Еще и тучи набежали, кажется, что вот-вот ливень начнется.

Надо бы выставить знак, но копаться в багажнике – значит выпустить тепло. Нет. Лучше штраф, зато сыну комфортно.

– Ну, же, кто-нибудь, – голосую на обочине, но все проезжают мимо. – Да что же вы бесчувственные такие?!

Вот вам и современный мир. Каждый опасается помогать другим. Нет, я понимаю, что мы все ученые выпусками криминальных новостей, детективными сериалами, но все же, где человечность? Да, в машине могут быть сообщники, сейчас кто-то добрый остановится, и мы его того этого. Но все же.