- Гош, - мама включает свои “женские энергии”, - ну спит ребенок. Перенервничала, плакала полвечера, успокоительного ей дала. Ты же старше, должен быть умнее, зачем над ней издеваешься?

- Я вообще не понял, что произошло. Улька меня обвинила во всех смертных грехах, а я и знать ничего не знаю. В моем кабинете все раскидала.

Ах так, ничего не знает он. Как же.

Выскакиваю в коридор. Руки трясутся от ненависти и несправедливости.

- Ничего не знаешь? Ты наш загородный дом превратил в бордель! Мы его строили. чтобы детей там растить, а ты... - реву, в самое неподходящее время эмоции решают показаться.

- Ты с ума сошла? Я в доме последний раз с тобой был.

Ах, это я сошла с ума, возвращаюсь в комнату, ставлю телефон на зарядку, что ткнуть в лицо ему адрес, куда ассистент приглашает моделей.

- Вот. Проспект Богдана Хмельницкого, семьдесят четыре. Знаешь, что там находится, - распыляюсь и топочу ногой. Сейчас мне больше всего хочется, чтобы он признал вину. Не для того, чтобы простить, чтобы не выглядеть даже в своих глазах сумасшедшей.

Гошка спокойно смотрит в телефон. Ухмыляется, на лице появляется едва заметная улыбка.

- Ребят, ночь на дворе, не время отношения выяснять. Зачем оно сейчас? - мама сглаживает углы.

- А нечего выяснять. Я жду, когда Ульяна оденется, и мы поедем домой.

- Ты меня предал, я с тобой никуда не поеду, - стараюсь говорить тише, иначе сейчас все бабушки-соседки прибегут на помощь. А потом месяцами будут перетирать, как Ленькина дочка с мужиком поцапалась.

- Может, твоя мамаша тебя не чаем напоила. - не замечает взгляда мамы. Я знаю, что он считает ее немного не в себе. - Собирайся, поехали, дома поговорим.

Смотрит немного исподлобья. От взгляда не по себе.

- Я устал и хочу спать. Давай, у тебя есть пять минут. Время пошло.

- Кто тут раскомандовался. Это мой дом, и мне решать, кто куда уйдет, а кто здесь останется, - из спальни выходит заспанный отец. - Ты чего тут шумишь? Утром приезжай, и будем решать, что делать дальше.

- Ульяна, - показывает пальцем на часы. - Время идет.

Не хочу скандалов и ругани. Проще собраться и поехать, а дома прибить его сковородкой. И сдать вид, что случайно.

- Я никуда не поеду, но готова выйти с тобой поговорить.

- Не заставляй меня применять силу, - стоит, как самодовольный индюк, которому море по колено. - Мы с моей женой, сами все решим. Нам советчики в семейных делах не нужны. Маменька и папенька, - голос ехидный, - можете отправляться спать. Ульян, у тебя полторы минуты.

В такие моменты, у меня ощущение, что мир сужается, а меня загоняют в клетку. Начинаю внутренне метаться, как загнанный зверек с бешеными глазами. Больше всего я боюсь, что начнется драка. Мой папа прекрасный мужчина, но Гошка его крупнее и сильнее. Не думаю, что “еще пока муж” может покалечить моего отца, но даже намек на проигрыш сильно унизит папу.

Приходится включать “женские энергии”, будь они неладны.

- Я домой не поеду, мало ли кого ты там на нашей кровати раскладывал.

- Ульян, не играй с огнем. Я тебе хоть раз врал? - Гошка психует. Он вообще не любит приезжать к моим родителям. А сейчас, когда его ткнула в его же лужу, принципиальность поперла изо всех ушей.

Вот так он в чем-то прав, я ни разу не ловила своего мужа на лжи. До сегодняшнего дня. Просто я слепая, любовь... Но то, что произошло в загородном доме, перекрывает все плюсы за столько лет семейной жизни.

- У тебя тридцать секунд, - делает шаг ко мне.

- Георгий, ну перестань! Иди уже домой! - отец повышает голос, сжимает кулаки.